JК
Трудно стать Богом :: Рыбаков Вячеслав Михайлович
Страница: 46 из 131Ради… пара-ра-ра одного… одного чего? Дмитрий, не помните?..
— Розовой усмешки и на…
— Напева, точно!
Хорошо, что оба любили Гумилева.
— Ради розовой усмешки и напева одного: «Мир лишь луч от лика друга, все иное — тень его!»
На площади Бездельников — бывшей Благовещенской, бывшей Труда, теперь, наверное, опять Благовещенской, но все равно всегда Бездельников — призывно сияли ларьки, цветные от бесчисленных бутылок; издалека, да вечером, да сквозь дождь, они казались радостными россыпями стекляшек в калейдоскопе.
— Вот иду я по могилам, где лежат мои друзья. О любви спросить у мертвых неужели мне нельзя? И кричит из ямы череп тайну гроба своего: «Мир лишь луч от лика друга, все иное — тень его!»
Пришли.
— Давайте в банке. Говорят, в банках безопасней.
— Мне все равно. В банке так в банке. Главное — побольше.
— Одну.
— Не валяйте дурака, Дмитрий. Еще раз бежать придется.
— Одну.
— Две.
— Одну.
— Разучилась пить современная молодежь! — а-ля Атос сказал Глухов сокрушенно. — А ведь это был лучший из них! — и добавил уже совершенно по-нашему: — Две!
— Каждый знает, что последняя бутылка оказывается лишней, но никто не знает, какая бутылка оказывается последней, — сказал Малянов.
— Черт с вами. Одну так одну.
— «Петров»?
— Вот эту!
— Может, «Аврору»? Гляньте на ценники.
— Никогда не думал, Дмитрий, что вы мелочный человек!
Малянов наклонился к окошечку.
— Розовой усмешки и на…
— Напева, точно!
Хорошо, что оба любили Гумилева.
— Ради розовой усмешки и напева одного: «Мир лишь луч от лика друга, все иное — тень его!»
На площади Бездельников — бывшей Благовещенской, бывшей Труда, теперь, наверное, опять Благовещенской, но все равно всегда Бездельников — призывно сияли ларьки, цветные от бесчисленных бутылок; издалека, да вечером, да сквозь дождь, они казались радостными россыпями стекляшек в калейдоскопе.
— Вот иду я по могилам, где лежат мои друзья. О любви спросить у мертвых неужели мне нельзя? И кричит из ямы череп тайну гроба своего: «Мир лишь луч от лика друга, все иное — тень его!»
Пришли.
— Давайте в банке. Говорят, в банках безопасней.
— Мне все равно. В банке так в банке. Главное — побольше.
— Одну.
— Не валяйте дурака, Дмитрий. Еще раз бежать придется.
— Одну.
— Две.
— Одну.
— Разучилась пить современная молодежь! — а-ля Атос сказал Глухов сокрушенно. — А ведь это был лучший из них! — и добавил уже совершенно по-нашему: — Две!
— Каждый знает, что последняя бутылка оказывается лишней, но никто не знает, какая бутылка оказывается последней, — сказал Малянов.
— Черт с вами. Одну так одну.
— «Петров»?
— Вот эту!
— Может, «Аврору»? Гляньте на ценники.
— Никогда не думал, Дмитрий, что вы мелочный человек!
Малянов наклонился к окошечку.