JК
Тупик Гуманизма :: Миронов Арсений
Страница: 70 из 449Я вам тюбик, а вы мне – доступ к памяти вашей входной двери. Идет?
– Bay, да конечно же, идет, давайте скорее мой крем! Или нет – положите на левое трюмо. А мне подайте-ка краску для волос, амбрелевую, номер 204.
Но квестор больше не играл в рыцаря и джентльмена.
– Вы обещали открыть доступ к памяти входной двери, – твердо сказал он.
Затуманенная дверца распахнулась, и мокрая красавица, осторожно переступая длинными ногами через порог кабинки, выбралась наружу.
– Я просто теряюсь, – заявила она. – Подскажите хоть вы мне, какие глаза больше подходят к этой прическе?
И она вытаращила на следователя огромные разноцветные очи: один глаз был по-прежнему янтарным, а другой – уже фиолетовым. Еще несколько линз – желтая, зеленая и голубая – лежали на узкой ладошке, как пятна краски на палитре художника.
– Сначала вы дадите мне доступ к дверной памяти, – Литот пружинисто поклонился.
– Ах, я опять теряю с вами время! – воскликнула она, грациозно, как золотистый и мокрый фламинго, подступая к небольшой конторке из искусственного дерева, на которой виднелась небольшая, чуть покрупнее пудреницы, клавиатурка управления домашним компьютером.
– Сехизмундо, это я, – обратилась она к цифровому домашнему секретарю. – Разогрей мне, пожалуйста, немного мутойогурта и вызови массажиста на девять. Нет, на четверть десятого! А потом покажи этому господину из полиции список визитеров за…
– За последнюю неделю, – быстро улыбнулся Литот.
– Bay, да конечно же, идет, давайте скорее мой крем! Или нет – положите на левое трюмо. А мне подайте-ка краску для волос, амбрелевую, номер 204.
Но квестор больше не играл в рыцаря и джентльмена.
– Вы обещали открыть доступ к памяти входной двери, – твердо сказал он.
Затуманенная дверца распахнулась, и мокрая красавица, осторожно переступая длинными ногами через порог кабинки, выбралась наружу.
– Я просто теряюсь, – заявила она. – Подскажите хоть вы мне, какие глаза больше подходят к этой прическе?
И она вытаращила на следователя огромные разноцветные очи: один глаз был по-прежнему янтарным, а другой – уже фиолетовым. Еще несколько линз – желтая, зеленая и голубая – лежали на узкой ладошке, как пятна краски на палитре художника.
– Сначала вы дадите мне доступ к дверной памяти, – Литот пружинисто поклонился.
– Ах, я опять теряю с вами время! – воскликнула она, грациозно, как золотистый и мокрый фламинго, подступая к небольшой конторке из искусственного дерева, на которой виднелась небольшая, чуть покрупнее пудреницы, клавиатурка управления домашним компьютером.
– Сехизмундо, это я, – обратилась она к цифровому домашнему секретарю. – Разогрей мне, пожалуйста, немного мутойогурта и вызови массажиста на девять. Нет, на четверть десятого! А потом покажи этому господину из полиции список визитеров за…
– За последнюю неделю, – быстро улыбнулся Литот.