JК
Тупик Гуманизма :: Миронов Арсений
Страница: 74 из 449В конце концов, минут через десять здесь будут штурмовики вразумителей, а горе-вразумители, как водится, не оставят камня на камне… Поэтому – никто не заподозрит квестора в нарушении инструкций… Штурмовики сами заметут его следы! Нехорошо, конечно, проникать в чужое жилище без ордера…
«Сундук» бесшумно выхаркнул в сторону двери электромагнитный импульс малой мощности – древнему замку и этого хватило с головой: он умер. Блокиратор размяк, бессильно выпуская лепесток задвижки на волю – квестору осталось только отжать коготок задвижки прозрачным лезвием ножа, потом мягко толкнуть дверь носком блестящего черного ботинка, и…
ГРОБНИЦА
С почти благоговейным трепетом он шагнул в темную прихожую, пахнущую крысами, старинным ламинатом и отсыревшими виниловыми обоями. Здесь все сохранилось таким, каким было пятьдесят, а может быть, и семьдесят лет назад. Пыли было даже больше, чем в квартире топ-модели: казалось, весь пол в прихожей устлан серыми ворсистыми одеялами. Квестор переступил порог – подошва утонула в рыхлой моховой серости, и пыльное облачко раздраженно взметнулось к коленям, золотистая перхоть затанцевала в желтом лучике фонаря.
Когда квестор перешагивал порог, он очень ясно почувствовал, что именно здесь, в этом древнем жилище на четвертом этаже, скрывается главная тайна, невероятная разгадка дома-призрака в Тупике Гуманизма. Фонарик заметался, безуспешно пытаясь разогнать затхлый сумрак в прихожей, квестор пошатнулся и задел плечом что-то хрупкое и тощее, с шорохом рассыпавшееся и зазвеневшее по полу. Квестор успел отшатнуться – это был античный торшер работы скандинавских мастеров знаменитой артели ИКЕА, неловкое старомодное сооружение из алюминия и гофрированной бумаги.
«Сундук» бесшумно выхаркнул в сторону двери электромагнитный импульс малой мощности – древнему замку и этого хватило с головой: он умер. Блокиратор размяк, бессильно выпуская лепесток задвижки на волю – квестору осталось только отжать коготок задвижки прозрачным лезвием ножа, потом мягко толкнуть дверь носком блестящего черного ботинка, и…
ГРОБНИЦА
С почти благоговейным трепетом он шагнул в темную прихожую, пахнущую крысами, старинным ламинатом и отсыревшими виниловыми обоями. Здесь все сохранилось таким, каким было пятьдесят, а может быть, и семьдесят лет назад. Пыли было даже больше, чем в квартире топ-модели: казалось, весь пол в прихожей устлан серыми ворсистыми одеялами. Квестор переступил порог – подошва утонула в рыхлой моховой серости, и пыльное облачко раздраженно взметнулось к коленям, золотистая перхоть затанцевала в желтом лучике фонаря.
Когда квестор перешагивал порог, он очень ясно почувствовал, что именно здесь, в этом древнем жилище на четвертом этаже, скрывается главная тайна, невероятная разгадка дома-призрака в Тупике Гуманизма. Фонарик заметался, безуспешно пытаясь разогнать затхлый сумрак в прихожей, квестор пошатнулся и задел плечом что-то хрупкое и тощее, с шорохом рассыпавшееся и зазвеневшее по полу. Квестор успел отшатнуться – это был античный торшер работы скандинавских мастеров знаменитой артели ИКЕА, неловкое старомодное сооружение из алюминия и гофрированной бумаги.