Тысяча тяжких   ::   Покровский Владимир

От нее-то не откупишься ведьденьгами.

- От всего откупиться можно, брат. От всего. (Не слушай его, Папа виляет!) И от машины можно откупиться, если подумать. Если понять, что ей нужно. Не моя забота. Я тебе деньги плачу - значит, обеспечь. (А он не обеспечил!) А ты не обеспечил. И не предупредил даже. Ты меня обманул (золотые слова, ох в самую точку!), ты моего доверия, брат, вовсе не оправдал. И я вынужден, брат... слышишь, вынужден...

- Папа!

-...принять меры. Даже если я не хочу. (Ну, добр, ну, мягок!) Анжело!

- Ййя! - радостно подскочил Живоглот.

- Ох, Папа, не надо, Папа, последний шанс!

- Анжело, прими, пожалуйста, меры. Мне действительно очень жаль, брат.

На самом деле Папе было совсем не жаль. По лицу его расплылась блаженная улыбка, когда Живоглот с поистине юношеским задором принялся исполнять приказание. Живоглот проявил мастерство прямотаки ошеломляющее, что правда, то правда - там было чем любоваться.

Очень скоро все было кончено. На столе лежал растерзанный труп шефа-секуратора, и не верилось, что такое можно сотворить с человеком всего за три-четыре минуты.

- Поспешил. Вот всегда ты спешишь, Анжело, - отечески пожурил своего референта Папа Зануда. - Надо было и для сковородки оставить.

И Живоглот якобы виновато потупился, лукаво блеснув базедовыми глазами, этакий шалунишка. В самом деле Живоглот был эстетом и не поощрял применения технических средств - даже наперекор Папе.