У смерти твои глаза   ::   Самохин Дмитрий

Я неспешно, точно прожил на земле тысячу лет, направился к лифту, раздумывая надпредстоящей встречей с инспектором Крабовым. Надо сказать, что видеть Петра Петровича Крабова мне совсем не улыбалось. Петр Петрович возглавлял районное управление внутренних дел и питал к моей персоне ту же любовь, что бык к шпаге тореадора.

По странному стечению обстоятельств каждое крупное убийство в районе оказывалось связанным с моим именем. Стоило обнаружить труп, сообщить родственникам, как через полчаса я приступал к работе, к вящему неудовольствию Крабова.

Петр Петрович так надеялся, что, когда мы переедем, он заживет спокойно.

Да не тут-то было.

Раскатал губы-то. Мы передислоцировались с Гаванского канала, где занимали этаж в бизнес-центре по соседству с зубоврачебной клиникой и мебельным магазином, на канал Беринга в собственный особняк. Поручик Стеблин, правая рука Крабова, рассказывал, что, когда инспектор узнал о переезде, его лицо приобрело вид посмертной маски Фредди Крюгера. В отличие от Крабова со Стеблиным мы находились в прекрасных отношениях, я бы даже сказал дружеских.

Но, пока инспектор Крабов не заявился, мне требовалось сделать пару телефонных звонков. Так сказать — на опережение. И я предпочел звонить из Хмельной, так я прозвал свой пивоваренный подвальчик.

Первым делом я дозвонился до господина Чистоплюя и обрадовал его новостью, после чего задал риторический вопрос:

— Мы продолжаем расследование?

— А вы намерены отказаться? — вопросом на вопрос отозвался Иероним Балаганов.