Непремеримость   ::   Семенов Юлиан Семенович

А мы, - он кивнул на Петрова, - испытали, что это такое, на собственной шкуре. Поэтому Саша так нервен. Я понимаю его, и я на его стороне... Однако, - он чуть обернулся к Петрову, - Владимир Львович и меня подверг допросу по поводу побега из севастопольской тюрьмы, из камеры смертников... Я не обижался на него... Я представил себе, что кому-то был угоден мой побег, и честные люди рисковали жизнью, спасая меня, но делалось все это в интересах охранки...

Почувствовав расслабляющее успокоение в словах Савинкова, увидев в его глазах мягкое сострадание, Петров ответил:

- По-моему, я начал играть манию величия в середине месяца, что-то числа десятого.

Бурцев удовлетворенно кивнул:

- Верно. Сходится. Но почему истязать вас начали только с двадцать первого?

- Тюремщиков спросите. - Петров зло усмехнулся. - Они вам ответят.

- Спросил. Точнее, спросили, поскольку мне в Россию въезд заказан. Так вот господа тюремщики утверждают, что в карцерах саратовской тюрьмы с десятого по двадцатое никого не было.

- И вы верите им, но не верите мне? - спросил Петров, бледнея еще больше. - Вы верите сатрапам, палачам и не верите революционеру?

- В возражении Саши есть резон, товарищ Бурцев, - заметил Савинков. - Когда охота за провокаторами становится самоцелью, это начинает отдавать рекламой.

- Хорошо, я поставлю вопрос иначе, - по-прежнему легко согласился Бурцев. - Вы сразу начали игру в сумасшествие?

- То есть? - не понял Петров, но скрытый подвох почувствовал сразу.