Украшения строптивых   ::   Миронов Арсений

Данька выглянул: боже мой, сколько народу! Копья торчат, на копьях что-то насажено – кое-где петухи жареные, а вон там – ужас: мертвая голова с козлиной бородкой… Посреди площади, в центре всеобщего внимания – братья Плешиватые: два пышнокудрых (вопреки прозвищу) гиганта залезли на телегу и размахивают руками: жалуются ватаге о зверствах Кумбал-хана. Толпа слушает, надувается тягучей злобой – багровеют хари и чешутся руки… Потянув носом дымную, пахнущую потом струю, долетевшую с улицы, Данька отчетливо различил тонкий, солоноватый аромат ненависти, разлившийся в воздухе.

– Дави полканов! Бей погань! Долой Чурилу! – заорали злые голоса; Данька поморщился.

– Фу, как противно кричат, – прозвенел из угла серебряный голосок. Рута подняла синие глаза от рукоделия. – Чего они свистят, глупенькие? Вот дураки. Правда, миленький братец?

– Братья Плешиватые бьют тебе челом, княжич, – продолжала меж тем Псанечка, игнорируя замечания Руты – поляница глядела только на Данилу. – Хотят служить наследнику. Просят допустить в твою ватагу… Точнее… – Она с досадой тряхнула платиновым каре, поправилась: – Точнее говоря, в твое войско.

– Надо брать, – торопливо сказал Стыря. – Братаны Плешиватые – крепкие молодцы. У старшого, Ноздрата, – двадцать головорезов охраны! А младшенький, Хват Плешиватый, шибко топоры кидать умеет. Кабана с левой руки валит, сам видал.

– Погоди… – Данька вдруг опомнился, испугался: – Псашенька, милая… ты сказала, что войско Кумбал-хана переправилось через Влагу и сразу пошло на Олешье, верно?

– Да-да, мой княжич, точно так.

– Стало быть… Кумбал прошел через… Жиробрег? В дальнем углу избы что-то звонко ударило об пол. Это Рута выронила из рук серебряную коробочку с жемчужистым бисером.