Украшения строптивых   ::   Миронов Арсений

С той жеинтонацией, что и страшное имя Чурилы.

Когда разбойничий флот отчаливал от опустевшей висохолмской пристани, мельница еще горела. Огненное колесо, бешено мотая золотыми спицами, отбрасывало кривые багровые отсветы на темные паруса. На борту торопливых темных кочей и боевых ушкуев не было в тот миг, пожалуй, ни одного человека, который дерзнул бы усомниться в скорой и жестокой победе мстителя Зверки над войском Кумбала.



VIII

Оставайся, реченька, с озером лесным.

Будешь ты и весела, и покойна с ним…

– Нет, не нужен мне покой, тороплюсь к нему —

К моему любимому морю синему. [72]



Узольская народная песня



На пристани, у кораблей, за минуту до отплытия из Висохолма, наследник Властовский Зверко попрощался со старым Посухом.

В смешном дорожном армячке, с котомкою и шляпою в руках, в сопровождении насупленной девочки Бустеньки древний пасечник подошел к наследнику и заявил со вздохом:

– Слышь, Данилка… Уходим, тудысь-растудысь. С Буштенькой и медведями.

Данила отвлекся от изучения чернокожей пергаментной книги, конфискованной у пленного чурильского волхва:

– Полночь на дворе… Куда вы пойдете?

– Спасать дядьку Потыка, понял?! – звонко, с вызовом крикнула Бустя, блестя глазами.

– Тише, Буштенька, не вышовывайшя, – испугался Посух. Поднял взгляд на Даньку: – Вон и лодочку нашли, без хожяина ошталася. И веслица нашлися.