Неведение отца Брауна (рассказы)   ::   Честертон Гилберт Кийт

- Какое это имеет значение, черт подери?

- Там было двадцать три листка и двадцать два обрезка,- патер сидел, не шевелясь,- один кусочек уничтожен. Легко предположить - как раз его недостает в записке. Вас это не наводит ни на какие размышления?

Свет мысли озарил лицо Фламбо:

- Наверное, там было что-то написано, что-нибудь вроде: "Не верьте, если скажут" или "Хотя..."

- Как говорят дети, теперь теплее,- кивнул священник.- Только кусочек был крохотный, на нем не уместишь и слова. Вам не приходит в голову какой-нибудь значок, чуть больше запятой, который мог бы стать уликой? Его-то и пришлось убрать тому, кто продал душу дьяволу...

- Что-то не соображу,- ответил, помолчав, Фламбо.

- А что бы вы сказали о кавычках? - спросил Браун, отшвырнув сигару, огонек которой прорезал тьму, как падающая звезда.

От удивления Фламбо как будто онемел, а Браун терпеливо продолжал, словно втолковывал начатки грамоты:

- Не нужно забывать, что Квинтон жил воображением. Он писал повесть о ведовстве и магии Востока, ему...

Сзади с треском распахнулась дверь, и вышел доктор в шляпе. Он на ходу протянул отцу Брауну пухлый конверт:

- Вот документ, который вы просили. А мне пора. Прощайте.

- Доброй ночи,- в спину ему ответил Браун. Тот удалялся быстрым шагом. Из раскрытой двери на двух друзей падал сноп газового света. Священник распечатал конверт и прочел следующее послание:

"Дорогой отец Браун! Vicisti, Galiloee*[* Ты победил, галилеянин (лат.). ].