Ужас пирамиды (Соломон Кейн - 8)   ::   Говард Роберт

Они достаточно мирно беседовали, когда к ним подошел Хасим и с презрением уставился сверху вниз. Этот человек, по мнению пуританина, как нельзя лучше являл собой символ зловещей и воинственной религии. Смелый, безжалостный, слепо уверовавший в свою избранность, никому не верящий и ни перед чем не отступающий, шейх считал себя пупом земли и ни в грош не ставил жизни других человеческих существ; ему плевать было на могущественнейших правителей христианского мира.

- Воистину, Хаджи, на старости лет впал ты в детство, - поддел он старика. - Никак не можешь перестать носиться со своей палкой? Да ты говори, говори, все равно Сулейману деваться некуда! - Шейх рассмеялся каркающим смехом, довольный своей шуткой.

У старого мудреца даже борода затряслась от гнева. Он воздел посох, словно призывая небо в свидетели.

- Такие насмешки, Хасим ибн Сайд, не приличествуют человеку твоего положения, - резко ответил Юсуф. - Не искушай милость Аллаха! Сейчас мы находимся в самом сердце зловещей и неизведанной страны. В этих краях, быть может, нашли себе пристанище демоны, изгнанные Сулейманом ибн Даудом - мир с ними обоими! - в незапамятные времена из благословенной Аравии. Скажу тебе, шейх, что надо быть последним невеждой, чтобы не признать в этом посохе наследие чужого мира.