Страница:
56 из 142
Поначалу такое роскошество несколько угнетало Пафнутьева — как-никак это был первый отдельный кабинет в его жизни и он отнесся к нему с тем простодушным восторгом, с которым входят измаявшиеся жильцы коммуналок в свою первую отдельную квартиру. Пафнутьеву нестерпимо хотелось заменить штору, самому покрасить пол, захваченную пальцами дверь, вымыть большое окно, выходящее прямо в листву громадной липы — распахнув рамы, он мог даже потрогать листву рукой. По утрам он иногда здоровался с липой как бы за руку. Естественно, убедившись, что никто не стоит за спиной и не хихикает тихо, мелко и пакостно, как выражалась все та же Таня, которая относилась к нему так непостоянно. Иногда задумываясь о ней, Пафнутьев мимолетно огорчался, сознавая, что это не очень-то его тревожит. А хотелось, хотелось терзаний и маяты, радостной взвинченности, но... Не было. Он понимал — Таня уходит из его жизни. Спрашивая себя время от времени хотелось бы ему, чтобы она осталась, он отвечал себе искренне и убежденно, — да, хотелось бы, да, пусть бы оставалась. Но предпринять что-то решительное и дерзкое... На это не находилось ни времени, ни духу. И мысли об этой женщине чаще всего заканчивались словами, которые он произносил вслух: «Давай, дорогая, давай... Тебя ждут конкурсы красоты, призы в сверкающих коробках, собранные на полях чудес, тебя ждут прекрасные молодые люди в вислых зеленых штанах, тебя ждут широкие кровати и глухой стук хрусталя с шампанским в полумраке... Давай, дорогая... Прямой тебе дороги в этот самый полумрак...
|< Пред. 54 55 56 57 58 След. >|