В эпоху унимо   ::   Карапанчев Александр

Какой-то человек, поразительно похожий на самого себя, подошел вплотную к нашему литературоведу с вопросом:

– Когда вы думаете завершить свой роман «Бувар и Пекюше»? – не получив ответа, любопытствующий пророчески кивнул, прежде чем исчезнуть: – Ну что ж, наконец будет кому дописать романы, задуманные некогда Мастером!

Хенек наконец понял, о чем речь, поспешно освежил в памяти страницы воспоминаний Мопассана, но внезапно его внимание устремилось вперед, туда, где в одиночестве стоял его сын Жюль. Жюль наблюдал за этим вавилонским столпотворением, но расстояние помешало отцу уловить выражение глаз сына. Толпа все сильнее сжимала воскреснувшего руанца. Водоворот столкнул его с Гоголем, обжегшим собеседника лукавым взглядом:

– Ну, как тебе Унимо, шикарная штука, а?

– Ты слышал, – ответил ему Флобер, – мне дали премию за изобретение 54 сортов мыла!

– Конечно, конечно, – во взгляде Гоголя мелькнуло нечто подавленное – может, едва сдерживаемые колики? – и он попытался удалиться.

Тогда Гюстав схватил его за лацканы:

– Погоди, знаешь, мир полон невероятных чудаков – только что один из них спросил меня, когда я окончу «Бувар и Пекюше»!

– Ха-ха-ха! –  Гоголь затрясся от смеха и внезапно смолк.

– Если бы ты знал, сколько человек уже спрашивали меня о втором томе «Мертвых душ»! И все как один – прилизанные, безликие, ни на кого не похожие.

– Да, таких немало, – изрек французский классик.