В когтях неведомого века   ::   Ерпылев Андрей

Зараза Гайк, хотя и не выгонял приносящего мизерную выручку «интеллигента», платил мало, да и товар выставлял на его прилавке самый завалящий (по собственному мнению) – художественные альбомы, словари, энциклопедии, справочники… Ни тебе детективов, строчимых в последние годы дамами-писательницами с плодовитостью крольчих-рекордсменок и пользующихся устойчивым спросом, ни фантастики, ни оккультизма, ни той жеэротики. Однако Жора не роптал: хоть зарплата и была мизерной, зато он имел возможность «задаром» читать, читать, читать…

Он быстро втянулся в специфическую «лотошную» жизнь, набив, особенно по первости, немало шишек, научился «контачить» с милицией и рэкетом, уяснил, кому нужно платить сразу, кого можно помурыжить, а кого – и гнать взашей, как обсчитывать рассеянного покупателя или «впаривать» типографский брак (хотя и первое, и второе все равно получалось плохо)…

– Где же вы здесь видите порнографию? – повторил Арталетов, уже нащупав в нагрудном кармане нужную «синенькую», но решив еще побарахтаться для приличия: полтинник-то, без вариантов, придется из своих «отстегнуть», не из выручки!

– А вот! – Кургузый, похожий на сосиску палец, покрытый редкими рыжими волосками, ткнул в сияющую целлофанированной обложкой роскошно изданную монографию какого-то Топоркова-Задунайского «Обнаженная натура в изобразительном искусстве XV-XX столетий» с репродукцией роскошных телес рубенсовской Данаи. – Порнуха в чистом виде!

– Да разве же это порнография? – попытался воззвать к дремучему интеллекту сержанта Нечипоренко Жора. – Это же Рубенс! Высокое искусство!..

– Знаем мы это искусство! – отрезал Нечипоренко, осторожно сковыривая с розовой упитанной ляжки Данаи невидимую соринку. – Баба есть?

– Есть, – вынужден был признать очевидное Арталетов.