JК
Невиновные :: Сименон Жорж
Страница: 76 из 142Они обмывают свой бассейн.
— У тебя есть возможность поплавать…
Как каждый вечер, он поцеловал их в лоб.
— Не засиживайтесь допоздна.
— Мне нужно еще немножко поработать.
— Спокойной ночи, ребятки.
Он пошел пожелать спокойной ночи Натали, которая чистила картошку.
— Доброй ночи, мсье Жорж.
И вот наступает самая тяжелая минута дня: нужно толкнуть дверь спальни, где на постели лежит только одна подушка.
В этот вечер он особенно остро почувствовал свое одиночество. Его уже не прельщала предстоящая поездка в Сен-Жан-де-Марто к супругам Брассье.
Их отношения остались сердечными, но настоящей дружбы между ними никогда не было. По сути дела, Селерен вышел из низов общества, он помнил об этом и был счастлив, что ему удалось приподняться. Большего он не желал. В чуждой ему среде он чувствовал неловко.
Его дети поднимутся на ступеньку выше. Ведь Жан-Жак говорил о Гарварде или Беркли как о чем-то само собой разумеющемся. Когда он вернется оттуда, если вообще когда-нибудь вернется, то будет уже совсем взрослым, чужим человеком, который станет с любопытством осматривать квартиру, где прошла его юность, как сам Селерен оглядывал отцовскую лачугу.
Брассье был честолюбив. Сын торговца скобяным товаром в Нанте, он порвал все связи со своим прошлым. Уверенный в себе, он и Эвелин выбрал, вероятно, за ее красоту и элегантность.
Ведь ничего другого у нее и не было.
— У тебя есть возможность поплавать…
Как каждый вечер, он поцеловал их в лоб.
— Не засиживайтесь допоздна.
— Мне нужно еще немножко поработать.
— Спокойной ночи, ребятки.
Он пошел пожелать спокойной ночи Натали, которая чистила картошку.
— Доброй ночи, мсье Жорж.
И вот наступает самая тяжелая минута дня: нужно толкнуть дверь спальни, где на постели лежит только одна подушка.
В этот вечер он особенно остро почувствовал свое одиночество. Его уже не прельщала предстоящая поездка в Сен-Жан-де-Марто к супругам Брассье.
Их отношения остались сердечными, но настоящей дружбы между ними никогда не было. По сути дела, Селерен вышел из низов общества, он помнил об этом и был счастлив, что ему удалось приподняться. Большего он не желал. В чуждой ему среде он чувствовал неловко.
Его дети поднимутся на ступеньку выше. Ведь Жан-Жак говорил о Гарварде или Беркли как о чем-то само собой разумеющемся. Когда он вернется оттуда, если вообще когда-нибудь вернется, то будет уже совсем взрослым, чужим человеком, который станет с любопытством осматривать квартиру, где прошла его юность, как сам Селерен оглядывал отцовскую лачугу.
Брассье был честолюбив. Сын торговца скобяным товаром в Нанте, он порвал все связи со своим прошлым. Уверенный в себе, он и Эвелин выбрал, вероятно, за ее красоту и элегантность.
Ведь ничего другого у нее и не было.