В пьянящей тишине   ::   Пиньоль Альберт Санчес

Совершенно ясно, что никто и нигде не испытывал такой радости, раскрыв какую-нибудь коробку. Я поднял крышку, разорвал картон и уви­дел внутри переложенные соломой две винтовки ремингтон. Во втором ящике было две тысячи пуль. Я опу­стился на колени и заплакал, как ребенок. Разумеется, это был подарок капитана. Во время плавания мы не раз обменивались мнениями по разным вопросам, и ему было известно, что я ненавидел войну и военных. «Это неизбежное зло», – говорил он мне. «Но хуже всего то, – отвечал ему я, – что военные как дети: воинская слава, обретенная в боях, служит им только для того, чтобы рассказывать о них». Мы много раз разговаривали об этом долгими вечерами, и он прекрасно знал, что я отверг бы его предложение оставить мне огнестрельное оружие. Поэтому в последнюю минуту он молча доба­вил эти два ящика к моему багажу. Одним словом, если бы в моем распоряжении было пятьдесят человек, таких как этот капитан, я бы основал новую страну, родину для всех, и дал бы ей имя – Надежда.

Наступили сумерки. Зажегся маяк. Я послал прокля­тие Батису, Батису Каффу. Человеческая низость для меня будет носить его имя во веки веков. Даже если он сумасшедший, это не умаляет его вины. Самым глав­ным для меня было то, что он знал о существовании чу­довищ и оставил меня в неведении; я ненавидел его со всей яростью бессилия. Мне хватило времени просвер­лить в ставнях маленькие отверстия, которые позволяли высунуть наружу ствол винтовки. Над ними я прорезал длинные и узкие щели, чтобы наблюдать за чу­довищами, не открывая ставен.