В пьянящей тишине   ::   Пиньоль Альберт Санчес

Меня не волновали серьезные различия в наших характерах: я принимал его таким, каков он был. Но, как это часто происходит в браке, именно мелкие штрихи вызывают страшные драмы. Например, он был практически лишен чувства юмора. Батис смеялся толь­ко в одиночку и не разделял со мной минуты смеха. Когда я шутил или рассказывал ему простенькие анек­доты, Кафф смотрел на меня потерянным взгля­дом, словно сам отдавал себе отчет в каком-то своем внутреннем изъяне, который не позволял ему понять шутку.

Однажды утром, когда падали редкие капли дождя и одновременно светило яркое солнце, я читал книгу Фрезера, которая, по словам Батиса, являлась собствен­ностью маяка. Это, вероятно, означало, что ее забыл кто-то из строителей. Я читал невнимательно, глаза мои слипались, когда Батис прошел мимо меня. Он смеялся, нагнув голову, тщетно стараясь сдержаться. Я не мог по­нять, хотел ли он рассказать мне что-то или просто про­ходил мимо. Кафф смеялся и смеялся, повторяя конец какой-то истории или анекдота:

– …Он не был содомитом, а всего лишь итальянцем.

Пещерный смех возобновлялся сам собой.

– Он не был содомитом, а всего лишь итальянцем, – повторял Батис, поднимаясь по лестнице. Он смеялся и снова произносил концовку этого неизвестного мне рассказа.

Позже я услышал его смех еще один раз, но тут надо рассказать предысторию этого события. Однажды после бурного ночного штурма я устроился на своем матрасе. Рассветало.