В свои разрушенные тела вернитесь   ::   Фармер Филип Хосе

Он боялся увидеть ослепительное лицо Бога, которое могло появиться над вершинами этих гор, лицо, сияющее ярче тысячи солнц. Страшный Суд должен был быть столь ужасным, столь всецело окончательным, что он не смел даже подумать об этом.

Когда-то давно ему привиделось, что после того как он умрет, он предстанет перед Богом. В том кошмаре он был маленьким и голым, стоявшим посреди огромной равнины, напоминающей эту, но тогда он был совершенно один. И тогда Бог, огромный как гора, двинулся к нему. А он, Бартон, не сдвинулся с места. Он бросил вызов самому Богу.

Здесь же Бога не было, но тем не менее он позорно бежал. Он бежал по равнине, натыкаясь на одних, обегая других, перепрыгивая через третьих, катавшихся по земле. И на бегу он вопил:

– Нет! Нет! Нет!

Его руки вертелись, как крылья ветряной мельницы, в попытках отогнать невидимые ужасы. Цилиндр, прикрепленный к его запястью, бешено кружился в воздухе.

Затем, когда он настолько запыхался, что уже не мог больше вопить, руки и ноги налились свинцом, воздух начал жечь легкие, а сердце – стучать как барабан, он рухнул на землю под первым же деревом.

Через некоторое время он сел и взглянул на равнину. Крики и стенания толпы превратились в один сплошной гул. Большинство людей пыталось что-то сказать своим соседям, хотя, казалось, никто никого не слышал. Бартону не удавалось различить ни единого отдельного слова.