Валентайн   ::   Сомтоу С. П.

Загадочно улыбается. Его глаза сверкают [ОПТИЧЕСКИЙ ЭФФЕКТ], и он говорит:

ПОТОМУ ЧТО НАМ ХОЧЕТСЯ, ЧТОБЫ ВЫ ЖИЛИ ВЕЧНО

Его голос звучит гулким эхом... вечно... вечно... вечно.

* * *



• ангел •

Этот парень на экране совсем не похож на Тимми Валентайна. Я знаю. Он у меня внутри. Внутри. У меня.

Господи, твою мать, я не возьму эту ля-бемоль. У меня вот-вот поломается голос. Ну да. Волосья на яйцах, и всю карьеру можно спускать в унитаз. Я сломаюсь на этой ля-бемоль и вырасту на шесть дюймов за шестьдесят минут.

— Давай, милый. Надо чуть больше геля на волосы, а то этот твой вихор непременно вылезет в самый неподходящий момент. Давай я намажу.

— Ладно, мама. — Пусть делает что хочет. Буду ее куклой Кеном. Пусть поиграется. Буду ее анатомически корректным Кеном, пока она не состарится и не умрет. Буду ее плюшевым мишкой, маменькиным сынком, маленьким ангелом, Богом, я тебя ненавижу. Я тебя ненавижу. — Больно, мама. — Хватит расчесывать эти мудацкие волосы.

Взгляд на другой монитор. Зрительный зал. А вот и Петра Шилох. Жалко, что не она — моя мама. Как было бы здорово, если бы Петра была моей мамой, а тот мертвый мальчик был бы сыном моей суки-мамаши.

— Ой, смотри, солнышко. Вот и Габриэла.

— Как настроение, Эйнджел?

— На миллион долларов. — Что означает, что у тебя у самой настроение где-то на сотню тысяч, Габриэла Муньос, крутой агент и искательница молодых дарований.