Вариант И   ::   Михайлов Владимир

Мы — я имею в виду и «Реан» — нередко передавали информацию при помощи совершенно посторонних, казалось бы, людей. Но, соблюдая вежливость, все же спросил и даже поднял брови в знак приятного удивления.

Он едва заметно усмехнулся — вопреки восточной манере не выражать лицом ничего.

— Чоколат. Занатон.

Я не стал говорить ему, что не женат, и опустил подарок в карман. Он указал на человека, одиноко стоявшего на противоположном конце холла.

— Ое гапи маро мефахмед? Я покачал головой:

— Ман уро намешиносам.

— Иштоб накунед, — настаивал он. — Ое дар ед надоред?

Я всмотрелся повнимательнее, как бы вспоминая. И кивнул:

— Бале. Ман сахз кардаам.

На самом же деле я узнал его сразу. Он остался таким же. С первого взгляда его легко можно было принять за посольского служащего среднего ранга, из тех, что любят называть себя дипломатами, однако никаких вопросов не решают и доступа к серьезной информации не имеют; одним словом, мелкая сошка — одетый с некоторым даже щегольством, гладколицый, причесанный на пробор и благоухающий лосьонами и дезодорантами, в стодолларовых очках и галстуке ручной работы, удачно подобранном в тон костюму, стремящийся произвести впечатление солидного лица и потому всегда многозначительно-серьезный. Таким он был четыре года тому назад, таким же остался и сегодня, похоже, ничуть не продвинувшись по службе.

К этой характеристике можно добавить лишь одно: на деле он был совершенно не тем, кем выглядел, но об этом знали немногие.