Ваше благородие   ::   Чигиринская Ольга Александровна

Сама Фатма былаизрезана осколками лобового стекла, но это не самое худшее. Самое худшее — что-то с ногами. Она их не чувствует. Словно их нет вообще.

Неудачная посадка. В высшей степени. Во всех смыслах. Очереди из пулемета вполне достаточно, чтобы разбить бронестекло и, даже не задев пулей, вывести из строя пилота, на несколько секунд инстинктивно зажмурившего глаза. А этих нескольких секунд вполне достаточно, чтобы вертолет накренился, задел винтом какую-то мачту и ткнулся в землю носом, обламывая лопасти и превращаясь в шейкер для пилотов.

Резкая керосининовая вонь. Пора выбираться.

— Леа! Лей!

Стон.

Новая автоматная очередь: они бегут сюда, дерьмо, неужели снова попасться к ним в руки?

Только не это!

Фатма завыла от отчаяния: огонь вести невозможно, загорится керосин. Нужно убираться отсюда, но Леа! И ноги…!

Рев винта над головой, вой, в который сливаются отдельные выстрелы авиапушки.

— Девятая! Фатма, вы живы? Отвечай!

— Живы!

— Мы идем к тебе! Слышишь? Продержись там немного, пятая-седьмая идут к тебе!

Тамара посадила «Ворона» так близко к борту-девять, как только могла.

— Леа! Леа, очнись! — Фатма толкнула своего пилота несколько раз. Наградой ей был еще один долгий стон и мутный взгляд. Уже что-то.

Маленькая фигурка, которую при всем желании нельзя было принять за мужскую, побежала, пригибаясь, от пятого вертолета к «девятке». «Семерка» висела над головой, готовая прикрыть огнем, если что.