Ваше благородие   ::   Чигиринская Ольга Александровна

Странное дело, когда они только начали, ей казалось, что она может заниматься этим бесконечно, что сколько бы фигурок в пятнистом камуфляже или выгоревшем хаки ни полегло под огнем ее пушки — ей все будет мало. Наверное, она просто слишком устала. Так устала, что даже неутихающая боль уже не может подпитывать ненависть. Все, перегорело. Она сыта кровью советских солдат. Но синяки и ссадины ноют по-прежнему. Это несправедливо. Зачем существует месть, если она не приносит облегчения?

Эти мысли не успели как следует оформиться — их вымело из головы волной животного ужаса.

Точки на светлеющем горизонте могли быть только советскими истребителями.

В последний раз сходное состояние Рахиль испытала совсем недавно — вот только что она была офицером, штабс-капитаном авиации, богиней небес, а через пять минут стала просто жалкой беспомощной бабой в руках четырех озверевших от спирта и вседозволенности мужиков — которые тоже поначалу были довольно милыми парнями, кто же знал, что так получится, ах…

Всплыла виденная недавно в одном из военных журналов реклама: МИ-24 с подписью: «Может, для вас это и вертолет, а для „Стингера“ это — сидячая утка». Вот теперь она, Рахиль Левкович — жалкая сидячая утка для советских истребителей. Нам обещали прикрытие из «Ястребов»! Где оно, факимада?

Фф-ух, вот оно, слава Богу — ребята держались на высоте, мне сверху видно все — ты так и знай… Рахиль не интересовало, сколько их против МиГов, ей хотелось только одного — бежать, драпать во все лопатки, и поскорее встать ногами на землю…

* * *



— Жаль, что сбили Фатму, — сказала Тамара. — Жаль, что ее, а не меня.