Ваше благородие   ::   Чигиринская Ольга Александровна

—…Так уж Аллах устроил, что всякая тварь на свете приспособлена к своему делу. Значит, и человек тоже, вот только к чему? — подумал я. Ведь не только же для того, чтобы жрать, пить, гадить… На машине ездить, в красивом доме жить, каждый день новую ханам иметь… И вот до чего я додумался: Аллах сотворил мир, а человек переделывает его по-своему… Значит, Аллах хочет, чтобы человек мир переделывал. Не знаю, зачем это ему, я не мулла, я простой унтер-офицер. Может, ему интересно смотреть, что получится… А может, ему разонравилось, как оно вышло сразу, а самому переделывать лень…

— Кощунствуешь, — поднял палец Берлиани.

— Не встревай, гяур. Это их с Аллахом дела, — ответил за Шэма Козырев.

— Аллах милосерден, — сказал Шамиль. — Он простит солдату.

— Ну, мысль твоя в общих чертах понятна, — кивнул Князь. — А дальше что?

— Я подумал: если так, то значит, каждый из нас создан что-то сделать… И поэтому отказываться от деяния — наверное, грех.

— А если то, для чего ты был создан — ты уже сделал? — тихо спросил Козырев.

— Нельзя так говорить. Когда Аллах заберет жизнь, которую дал, тогда он сам скажет, сделал ты это или нет.

— Так за что мы выпьем? — спросил Князь. — За мудрость и милосердие Аллаха?

— За деяние.

Бокалы пропели песню соударения.

— The sin of omission is a worst kind of sin. It lais eggs under your skin [2] , — пробормотал Верещагин в пустой бокал.

— О! Их высокоблагородие отверзли уста, — обрадовался Князь.