JК
Вце писатели попадают в ад :: Дашков Андрей
Страница: 3 из 15Милые плачущие девочки - искренне любящие дочери, плоть от плоти - держали его за холодеющие морщинистые руки, но не могли согреть...
В тишине, подчеркнутой прежде лишь приглушенным щебетом птиц, вдруг отчетливо раздался грохот барабанов: какой-то далекий, неистовый, первозданный ритм, обещавший что-то невнятное, но пугающее.
Все сделалось грязным от боли в сердце. Отвращение - вот, пожалуй, последнее, что он осознал. Соленый от слез прощальный поцелуй жены был предназначен изношенной немощной оболочке, из которой Бут уже выпорхнул...
* * *
Но вскоре он получил кое-что взамен. Ему пришлось признать это, когда он очнулся в кабине, словно проснулся после глубокого, слишком глубокого сна.
В кабине?! А как еще можно было назвать это замкнутое пространство, ограниченное с шести сторон серыми поверхностями с какой-то неопределенной фактурой? Бут не ощущал движения, но почему-то был уверен, что кабина движется с постоянной и очень большой скоростью. Правда, он не мог сказать, куда - вверх или вниз. Стенки кабины выглядели так, будто были сделаны из гниющей плоти, испускающей при разложении тусклое свечение. Это напоминало бестеневые лампы в операционной. И никаких запахов. Абсолютная стерильность.
При жизни Бут не страдал клаустрофобией, но сейчас его охватил страх, словно он оказался в засыпанной шахте - и даже не в шахте, потому что никакой поверхности не существовало: единственный туннель пронизывал Вселенную, представлявшую собой черный монолит.
В тишине, подчеркнутой прежде лишь приглушенным щебетом птиц, вдруг отчетливо раздался грохот барабанов: какой-то далекий, неистовый, первозданный ритм, обещавший что-то невнятное, но пугающее.
Все сделалось грязным от боли в сердце. Отвращение - вот, пожалуй, последнее, что он осознал. Соленый от слез прощальный поцелуй жены был предназначен изношенной немощной оболочке, из которой Бут уже выпорхнул...
* * *
Но вскоре он получил кое-что взамен. Ему пришлось признать это, когда он очнулся в кабине, словно проснулся после глубокого, слишком глубокого сна.
В кабине?! А как еще можно было назвать это замкнутое пространство, ограниченное с шести сторон серыми поверхностями с какой-то неопределенной фактурой? Бут не ощущал движения, но почему-то был уверен, что кабина движется с постоянной и очень большой скоростью. Правда, он не мог сказать, куда - вверх или вниз. Стенки кабины выглядели так, будто были сделаны из гниющей плоти, испускающей при разложении тусклое свечение. Это напоминало бестеневые лампы в операционной. И никаких запахов. Абсолютная стерильность.
При жизни Бут не страдал клаустрофобией, но сейчас его охватил страх, словно он оказался в засыпанной шахте - и даже не в шахте, потому что никакой поверхности не существовало: единственный туннель пронизывал Вселенную, представлявшую собой черный монолит.