Вце писатели попадают в ад   ::   Дашков Андрей

При жизни Бут не верил ни в Бога, ни в дьявола, но чуял присутствие некой тайны бытия - неразрешимой и ускользающей. Как выяснилось, смерть не уничтожила ни тайну, ни само бытие. Буту показалось, что все стало еще более таинственным. На руке не было часов, и Бут постепенно склонялся к мысли, что его клаустрофобия - следствие процессов, происходящих в мозгу, а те, в свою очередь, - результат усилий реанимационной бригады. Таким образом, Бут мог претендовать на то, что попадет в очередную книжонку типа Они побывали ТАМ со своими бесценными впечатлениями, полученными в период клинической смерти.

Положим, он не видел сияния рая и роящихся душ, которые возвращались домой, - ему досталась, так сказать, одиночная кабина-люкс в экспрессе - и все-таки он был потрясен. При этом не вспотел, и пальцы не дрожат - холоден, как мраморная статуя. Стук сердца напоминал работу часового механизма - безразличный, ровный, механический звук, раздававшийся через равные промежутки с точностью метронома. Страх был ведом только сидящему ВНУТРИ. Именно тот Бут без возраста и пола мог сколько угодно задыхаться, давиться ужасом, тщетно биться о стены новой тюрьмы...

Так и было, пока кабина не остановилась. Одна из боковых стенок прежде совершенно гладкая - треснула пополам, и образовавшиеся створки раздвинулись. Перед Бутом появился коридор, который отличался от внутренностей кабины только своей горизонтальной протяженностью. Четыре плоскости сходились, соблюдая непогрешимую перспективу, в точке абсолютной черноты.