JК
Ночь, которая умирает :: Азимов Айзек
Страница: 7 из 47Но почему?
– Я совершенно спокоен, – возразил Райджер.
– Брось, это и слепому видно. Каждый из нас чувствует себя виноватым, хотя для этого нет никаких оснований. Все произошло помимо нас.
Но в голосе Тальяферро не было уверенности – он словно перед кем-то оправдывался, сам отлично это сознавая.
В этот миг раздался звонок, все трое невольно вздрогнули и повернули головы к двери, глядя на этот барьер, который пока отделял их от Вильерса.
Дверь распахнулась, и вошел Ромеро Вильерс. Все неловко встали, чтобы поздороваться с ним, да так в замешательстве и остались стоять. Никто не протянул ему руки.
Вильерс смерил их сардоническим взглядом.
«Вот кто сильно изменился», – подумал Тальяферро.
Что правда, то правда. Тело Вильерса словно бы уменьшилось, усохло, да и сутулость не прибавляла роста. Сквозь поредевшие волосы просвечивала кожа черепа, а кисти рук оплетали вздутые синеватые вены. Он выглядел тяжелобольным, в нем ничего не осталось от того Вильерса, каким они его помнили, разве что характерный жест – желая что-либо рассмотреть, он козырьком приставлял руку ко лбу, – да еще ровный сдержанный голос баритонального тембра – они его вспомнили, как только он заговорил.
– Привет, друзья! Мои шагающие по космосу друзья! Мы давно потеряли связь друг с другом, – произнес он.
– Привет, Вильерс, – отозвался Тальяферро.
Вильерс впился в него взглядом:
– Ты здоров?
– Вполне.
– Я совершенно спокоен, – возразил Райджер.
– Брось, это и слепому видно. Каждый из нас чувствует себя виноватым, хотя для этого нет никаких оснований. Все произошло помимо нас.
Но в голосе Тальяферро не было уверенности – он словно перед кем-то оправдывался, сам отлично это сознавая.
В этот миг раздался звонок, все трое невольно вздрогнули и повернули головы к двери, глядя на этот барьер, который пока отделял их от Вильерса.
Дверь распахнулась, и вошел Ромеро Вильерс. Все неловко встали, чтобы поздороваться с ним, да так в замешательстве и остались стоять. Никто не протянул ему руки.
Вильерс смерил их сардоническим взглядом.
«Вот кто сильно изменился», – подумал Тальяферро.
Что правда, то правда. Тело Вильерса словно бы уменьшилось, усохло, да и сутулость не прибавляла роста. Сквозь поредевшие волосы просвечивала кожа черепа, а кисти рук оплетали вздутые синеватые вены. Он выглядел тяжелобольным, в нем ничего не осталось от того Вильерса, каким они его помнили, разве что характерный жест – желая что-либо рассмотреть, он козырьком приставлял руку ко лбу, – да еще ровный сдержанный голос баритонального тембра – они его вспомнили, как только он заговорил.
– Привет, друзья! Мои шагающие по космосу друзья! Мы давно потеряли связь друг с другом, – произнес он.
– Привет, Вильерс, – отозвался Тальяферро.
Вильерс впился в него взглядом:
– Ты здоров?
– Вполне.