Вернусь не я (Диомед, сын Тидея - 2)   ::   Валентинов Андрей

А ведь мы дружили, Одиссей, сын Лаэрта!

- Ванакт!

Очнулся, помотал головой. Потом, все потом...

- Слева, ванакт! От Сфенела-басилея. Повернулся.

Сквозь черно-серую мглу, между белых молний - желтый огонек. Неяркий, неровный. Мигнул, мигнул...

- Сфенел-басилей сигнал шлет, ванакт. Все в порядке у него, ванакт.

Мог бы и не пояснять, Мантос-курет, мой чернобородый родич. И так ясно. Все в порядке у богоравного Капанида. Да только знает мой друг, как страшно Диомеду Дурной Собаке в море. Вот и сигналит - подбадривает.

- Смотри, ванакт! Справа, ванакт! Амфилох Амфиа-раид сигнал подает...

Спасибо, ребята!

Эпигоны, сыновья Семерых, снова в походе. Мы вместе, и это единственное, что еще заставляет верить в удачу. Верить, забывая о хеттийских кинжалах, нацеленных в мою печень, о давней измене, червем гложущей душу. Htf хочу думать! Не хочу!..

- Э-э-э, ванакт! Да ты светишься, ванакт! И я свечусь, ванакт! Красиво, да?

Тебя ничем не напугаешь, курет!

...На кончиках пальцев - холодный зеленоватый огонь. И на сандалиях. И на верхушке мачты. И на бородатых лицах. Безболезненный, бесшумный. Мертвый... И это - тоже сигнал.

Мне.

- Ты плавал по морю, Эриний? Говорят, ночью весла светятся...

- Иногда, ванакт. А если буря, то светятся даже мачты.

Я не забыл, Дядюшка, Лже-Эриний, Психопомп-Ворюга. Мертвый огонь Гадеса, куда ТЫ отведешь мою душу. Говорят, те, что уходят туда, к Белому Утесу, к блеклым асфоделям, не могут даже плакать, они лишь пищат, словно летучие мыши.