JК
Ночь длинных ножей :: Рясной Илья
Страница: 36 из 354Под покровом темноты они ушли — притом не на территорию Дагестана, где все было перекрыто воинами ислама, а в Чечню, передавив по дороге еще с десяток бойцов Хромого.
А между тем жители захваченного поселка не спешили вступать в ряды освободительной исламской армии.
— Уходите, откуда пришли! — так и сказал пожилой аварец, подошедший к Хромому на площади перед двухэтажным зданием поселковой администрации с оставшимся со старых времен серым памятником Ленину. Боевики пытались зазвать туда людей на митинг, но желающих было немного.
— Что, нравится жить под неверными? — с угрозой улыбнулся Хромой, — Вы хуже неверных, — сказал аварец. — Когда Салман убивал наших соотечественников и захватывал наши больницы — он думал о неверных?
И Хромой ощутил, что в нем грязной, будто наполненной нечистотами волной поднимается ненависть. Он знал, что этого делать нельзя, но сдержаться не мог — будто какая-то потусторонняя сила толкнула его руку, и та сама потянулась к кобуре. И заговорил «стечкин». Аварец упал на пыльную землю, скребя ее скрюченными пальцами. А Хромой закричал:
— Кому еще нравятся русские?
Это был жест отчаянья. Хромой вдруг ясно понял, что они все ошиблись, их провели, как детей, поманили посулами. И теперь остается ждать расплаты.
И расплата не замедлила прийти. Ошарашенные в первые часы джихада федеральные войска и милиция вдруг необычайно быстро опомнились, и картина разительно изменилась.
А между тем жители захваченного поселка не спешили вступать в ряды освободительной исламской армии.
— Уходите, откуда пришли! — так и сказал пожилой аварец, подошедший к Хромому на площади перед двухэтажным зданием поселковой администрации с оставшимся со старых времен серым памятником Ленину. Боевики пытались зазвать туда людей на митинг, но желающих было немного.
— Что, нравится жить под неверными? — с угрозой улыбнулся Хромой, — Вы хуже неверных, — сказал аварец. — Когда Салман убивал наших соотечественников и захватывал наши больницы — он думал о неверных?
И Хромой ощутил, что в нем грязной, будто наполненной нечистотами волной поднимается ненависть. Он знал, что этого делать нельзя, но сдержаться не мог — будто какая-то потусторонняя сила толкнула его руку, и та сама потянулась к кобуре. И заговорил «стечкин». Аварец упал на пыльную землю, скребя ее скрюченными пальцами. А Хромой закричал:
— Кому еще нравятся русские?
Это был жест отчаянья. Хромой вдруг ясно понял, что они все ошиблись, их провели, как детей, поманили посулами. И теперь остается ждать расплаты.
И расплата не замедлила прийти. Ошарашенные в первые часы джихада федеральные войска и милиция вдруг необычайно быстро опомнились, и картина разительно изменилась.