JК
Вернуться и вернуть :: Иванова Вероника Евгеньевна
Страница: 65 из 114Нет, будем разбираться с неприятностями по мере их возникновения! Да и проку мне в предсказаниях? В лучшем случае забуду, в худшем – перепутаю так, что сам фрэлл ногу сломит.
– Нет, мышка, не надо. Пустое и неблагодарное это занятие – ткать Гобелены чужих судеб.
– Верно. Но ещё хуже – отказываться от помощи, предложенной без корысти, – девчонка смотрит на меня так сурово, что я чувствую себя школяром, заслужившим порку за плохо выученный урок.
– Я не отказываюсь… Просто мне думается, что знать будущее – не самое важное в жизни.
– А что же, по твоему, важнее?
– Прийти туда, где ты по-настоящему нужен.
Молчание, долгое и грустное, заканчивается вздохом:
– Ну, Пути и Дороги не по моей части, спорить не буду… А всё же, зря отказался! Пожалеешь!
– Конечно! – улыбаюсь, видя, как смешно морщится длинноватый нос девчонки. – Но ничего, я привык.
– Жалеть?
– И жалеть – тоже. А ещё я привык…
– Получать от Судьбы оплеухи? – ехидное замечание, заставившее меня вздрогнуть.
– Какие ещё… Ты-то что об этом знаешь?
– То, что явно, и то, что тайно. То, что дозволено, и то, что запрещено, – она встала из-за стола, озорно взмахнув юбками. – Я всё знаю. И ты совершенно прав: мне скучно жить. Точнее, было бы скучно, если бы…
– Если бы? – невольно встаю следом.
– Если бы под лунами этого мира не топтал тропинки тот, чья судьба не может быть предсказана, потому что её просто не существует.
– О чём ты говоришь?
– Запомни: нет ничего предопределённого и нет ничего неизменного. Ни в большом, ни в малом, ни в жизни, ни в смерти.
– Нет, мышка, не надо. Пустое и неблагодарное это занятие – ткать Гобелены чужих судеб.
– Верно. Но ещё хуже – отказываться от помощи, предложенной без корысти, – девчонка смотрит на меня так сурово, что я чувствую себя школяром, заслужившим порку за плохо выученный урок.
– Я не отказываюсь… Просто мне думается, что знать будущее – не самое важное в жизни.
– А что же, по твоему, важнее?
– Прийти туда, где ты по-настоящему нужен.
Молчание, долгое и грустное, заканчивается вздохом:
– Ну, Пути и Дороги не по моей части, спорить не буду… А всё же, зря отказался! Пожалеешь!
– Конечно! – улыбаюсь, видя, как смешно морщится длинноватый нос девчонки. – Но ничего, я привык.
– Жалеть?
– И жалеть – тоже. А ещё я привык…
– Получать от Судьбы оплеухи? – ехидное замечание, заставившее меня вздрогнуть.
– Какие ещё… Ты-то что об этом знаешь?
– То, что явно, и то, что тайно. То, что дозволено, и то, что запрещено, – она встала из-за стола, озорно взмахнув юбками. – Я всё знаю. И ты совершенно прав: мне скучно жить. Точнее, было бы скучно, если бы…
– Если бы? – невольно встаю следом.
– Если бы под лунами этого мира не топтал тропинки тот, чья судьба не может быть предсказана, потому что её просто не существует.
– О чём ты говоришь?
– Запомни: нет ничего предопределённого и нет ничего неизменного. Ни в большом, ни в малом, ни в жизни, ни в смерти.