JК
Верхом на монстре :: Фостер Алан Дин
Страница: 2 из 31Это ему было написано на роду.
Родители и друзья слушали его мрачные сны наяву и посмеивались. Ему говорили, что если даже ему когда-то и удастся собрать денег на поездку на этот далекий Дис, то, увидев Монстра, он в страхе сожмется в комочек, слаб он тягаться с Монстром. Один-двое из его друзей видели ленту про Монстра и уверяли Жоао, что с такой громадиной никому в Талии не по силам тягаться и лучше забыть об этом и думать о чем-то достижимом.
Кирси, его жена, за двадцать лет их совместной жизни так и не смогла добиться, чтобы он выкинул из головы свою мечту.
Прохаживаясь по комнате, она то неслышно ступала по плетенным коврикам, то шлепала сандалиями по покрытому землистого цвета плиткой полу и при этом говорила:
— Не могу понять тебя, Жоао. — Она весьма оживленно жестикулировала руками, точно макаки, что носились по деревьям в саду за домом. — Ты всю жизнь работал не покладая рук, я тоже. — Она остановилась, обводя руками кое-как обставленную, но уютную комнату. — Богатыми мы никогда не будем, но и попрошайничать не придется. Мы неплохо живем. У нас двое прекрасных детей, они достаточно большие, чтобы понять, что их папаша рехнулся. Все, ради чего мы горбатились, собирали, ты хочешь пустить на ветер из-за своей детской блажи. — Она печально покачала головой, и ниспадавшие на спину локоны ее черных волос закачались на фоне белого ситцевого платья. — Ты мой муж, но я тебя не понимаю.
Родители и друзья слушали его мрачные сны наяву и посмеивались. Ему говорили, что если даже ему когда-то и удастся собрать денег на поездку на этот далекий Дис, то, увидев Монстра, он в страхе сожмется в комочек, слаб он тягаться с Монстром. Один-двое из его друзей видели ленту про Монстра и уверяли Жоао, что с такой громадиной никому в Талии не по силам тягаться и лучше забыть об этом и думать о чем-то достижимом.
Кирси, его жена, за двадцать лет их совместной жизни так и не смогла добиться, чтобы он выкинул из головы свою мечту.
Прохаживаясь по комнате, она то неслышно ступала по плетенным коврикам, то шлепала сандалиями по покрытому землистого цвета плиткой полу и при этом говорила:
— Не могу понять тебя, Жоао. — Она весьма оживленно жестикулировала руками, точно макаки, что носились по деревьям в саду за домом. — Ты всю жизнь работал не покладая рук, я тоже. — Она остановилась, обводя руками кое-как обставленную, но уютную комнату. — Богатыми мы никогда не будем, но и попрошайничать не придется. Мы неплохо живем. У нас двое прекрасных детей, они достаточно большие, чтобы понять, что их папаша рехнулся. Все, ради чего мы горбатились, собирали, ты хочешь пустить на ветер из-за своей детской блажи. — Она печально покачала головой, и ниспадавшие на спину локоны ее черных волос закачались на фоне белого ситцевого платья. — Ты мой муж, но я тебя не понимаю.