Вино богов   ::   Барнс Джон

Потом он целую неделю пребывал под действием заклинания, даровавшего ему неуязвимость, но вдруг обнаружил, что не чувствует вкуса еды, не ощущает прикосновения руки Психеи, погладившей его по щеке, а держа рукоятку деревянного меча, словно бы сжимает в руке воздух и не понимает, каков будет следующий удар Кособокого. И, что еще хуже того, он утратил ту радость, которую испытывал, слушая песни Голиаса, а уж это было совершенно невыносимо, и принц отправился к Мортис и стал умолять ее отменить заклинание. Но оказалось, что для этого ему придется подметать пол в покоях колдуньи целую неделю, убирать помет за ее рафтерами, драить стены, сквозь камни которых проросли корни плюща, и только тогда Мортис согласилась отменить заклинание.

Бонифаций наблюдал за происходящим и видел, что Аматус — по крайней мере его половинка — процветает, благодаря неусыпным заботам Спутников, и поскольку Бонифаций был мудрым королем (ведь жизнерадостным он стал после того, как целых десять лет пробыл грозным), он никогда не вмешивался в процесс воспитания сына и не пытался как-то смягчить оный процесс. Ни тогда, когда Кособокий презентовал Аматусу в честь тринадцатилетия тяжеленный ремень со здоровенной пряжкой и взял его в Железное Ущелье охотиться на газебо, ни тогда, когда Психея, заметив, как Аматус измывается над детенышем гидры, строго-настрого запретила мальчику этим заниматься и заставила его оставить детеныша у себя в качестве домашнего питомца и заботиться о нем. А забот хватало, потому что у детеныша выросло еще тридцать голов, и каждая требовала отдельной миски для кормления.