Вино богов   ::   Барнс Джон

Что же с ним произошло, когда он прощался с герцогом? В то мгновение все казалось правильным, неоспоримым, а теперь он чувствовал себя усталым мальчишкой.

— Досидим до конца часа, — сказал он негромко. — А пока мне хотелось бы послушать песню о любви и о весне, но не о ночи и пролитой крови, а главное, чтобы эта песня была не «Пенна Пайк».

Голиас склонился к лютне и запел «Дочь мошенника», но хотя пел он чудесно, и стихи были превосходные, и сюжет баллады великолепен, но словно бы все краски в «Сером хорьке» поблекли, и дождь за окном зашлепал громче и противнее, и стук капель, как они ни силились, не попадал в такт с музыкой.

И все же принц не просил Голиаса прервать песню. Он глядел по сторонам так, будто хотел поглотить все звуки, краски и запахи, пока еще не весь песок пересыпался из верхней колбы песочных часов в нижнюю. Он даже слышал свой собственный голос, умолявший продлить время, спеть еще одну песню, выпить еще по бокалу вина… Но принц молчал, не произносил этих слов. Он знал, что выговорил бы их срывающимся мальчишеским дискантом. Аматус боролся с собой, зная, что живущий внутри него мальчишка жаждет, чтобы его победил взрослый мужчина.

Но вот отзвучали последние ноты «Дочери мошенника», Каллиопа убрала ноги со стола, сэр Джон облизнул губы, собираясь что-то сказать, и в это мгновение, когда Аматусу еще сильнее, чем прежде, захотелось произнести: «Пусть еще хоть немного потанцуют эти тени на стенах, пусть прозвучит еще одна веселая мелодия, пусть будет опустошен еще один хмельной бокал…»

…В это самое мгновение в кабачок вошли трое.