Ночью в дождь...   ::   Колбергс Андрис Леонидович

Около пяти позвонила Спулга и спросила, достал ли Эдуард Агафонович уголковую сталь.

— Конечно, — смеясь, ответил профессор. — Хотя Агафонович из принципа меньше двух вагонов ничего не достает. Эти железки лежат передо мной на письменном столе.

— А они отпилены, как я говорила? Длина должна быть семьдесят сантиметров.

— А семьдесят один уже не годится — печка развалится и рассыпется в пыль? Пардон, не печка, а камин!

— Зачем ты дразнишь меня?

— Я ее дразню! Я ведь и сам ему говорил, что железки должны быть длиной точно в семьдесят сантиметров…

— Ты, наверно, считаешь себя очень остроумным!

— Считаю.

— Измерь, пожалуйста, чтоб не пришлось ехать еще раз. Я обещала мастеру, что ты сегодня привезешь. Ну измерь, прошу тебя, я подожду у телефона.

На сей раз раздражительность Спулги почему-то не могла испортить ему настроение. Найдя в ящике письменного стола обыкновенную короткую школьную линейку, которой он разлиновывал тетради, когда в том была необходимость, стал прикладывать ее к местами поржавевшей, отливавшей голубым цветом стали, напевая в духе Дреслера:

Есть линейка у меня,

И скажу вам не тая,

Что линеечка моя

Уж измерит все и вся…

— Один кусок на целый миллиметр длиннее. Что мне теперь делать? Какие будут указания?

— Виктор, этого я не заслужила! — Он услышал в трубке всхлипывания и понял, что зашел далековато. — Отвези, пожалуйста, он ждет! Мастер ждет.