Владелец кинотеатра   ::   Быстров Андрей

Орнамент был слишком переусложненным,резьба чересчур утонченной. Казалось, создавший шкатулку мастер либо не знал меры (что маловероятно при таком уровне работы!), либо в его намерения входило отравить эту красоту ядом сладчайшей причудливости. Шкатулка была красивой, но она не была прекрасной. Чтобы соответствовать этому понятию, ей недоставало гармоничной сопряженности линий, истинного благородства… А впрочем, нельзя было сказать, что ей чего-то недоставало. Напротив, всего было слишком много в ней. Она была как опиумный фимиам.

— Откуда у тебя это? — спросила Оля.

— Ах, это… — Борис помрачнел. — Семейная реликвия, по наследству досталась. Она тебе нравится?

— Не сказала бы… Она какая-то… Дориан Грей вспоминается. Эти камни на крышке — настоящие рубины?

— Да, настоящие, если специалисты не врут.

— Тогда она должна стоить целое состояние.

— Она и без рубинов стоит целое состояние. Это же музейная вещь… По крайней мере, мне предлагали за нее целое состояние, и неоднократно. Каждый раз сумма росла. Ее даже украсть пытались. Если бы я ее продал, жил бы безбедно до конца дней.

— Но ты не продал… Только из-за семейной памяти?

— Как тебе сказать… Открой ее.

Оля подняла крышку. Шкатулка была пуста, но на внутренней стороне крышки, на золотой пластине виднелась гравированная надпись в четыре строки, затейливой вязью, с ерами и ятями. Оля не сразу разобрала текст.