JК
Владигор :: Бутяков Леонид
Страница: 180 из 492Впрочем, разве можно не полюбить такого доброго и пригожего?..
На сей раз, не удержав сорвавшиеся с губ слова, засмущалась сама ведунья. Чтобы преодолеть неловкость, стала рассказывать о Лиходее:
— Не простой это конь. Свой род ведет от кобылиц из упряжки Перуна, потому и своенравен, силен и разумен необычайно. Ко мне попал стригунком-жеребенком, но уже тогда очень смышленым был. Слышал небось, чародеи иной раз всякую живность ворожеям, ведуньям и знахарям на воспитание подбрасывают. То птенца соколиного, то щеночка или медвежонка, а то и человеческого детеныша. Вот и мне выпало взрастить Лишеньку, чтобы к лесу привык и к речке, чтобы ничего не боялся и ко всему готов был. В должный срок он к родному порогу вернется не сосунком уже, а конем — лихим и надежным. Похоже, настал сей срок…
Владий больше не перебивал ее вопросами, сидел устало облокотившись на стол, и дивился — не словам а мелодии женского голоса, такой напевной, тихой.
Там, где провел он последний год своей юной жизни подобные речи никогда не звучали. Из женщин в разбойном становище княжич только с одной знаком был — с дряхлой бабкой-кашеваркой, из которой двух слов не вытянешь, а если все же рот открывала, то лишь для ругани.
Молодая ведунья вроде бы и не замечала того впечатления, которое произвела она на юношу. Или старалась не замечать? Голос ее иногда отдалялся, звучал едва слышно, как пастуший рожок на деревенской окраине, и Владию приходилось делать над собой усилие, чтобы понять смысл ее напевных фраз.
На сей раз, не удержав сорвавшиеся с губ слова, засмущалась сама ведунья. Чтобы преодолеть неловкость, стала рассказывать о Лиходее:
— Не простой это конь. Свой род ведет от кобылиц из упряжки Перуна, потому и своенравен, силен и разумен необычайно. Ко мне попал стригунком-жеребенком, но уже тогда очень смышленым был. Слышал небось, чародеи иной раз всякую живность ворожеям, ведуньям и знахарям на воспитание подбрасывают. То птенца соколиного, то щеночка или медвежонка, а то и человеческого детеныша. Вот и мне выпало взрастить Лишеньку, чтобы к лесу привык и к речке, чтобы ничего не боялся и ко всему готов был. В должный срок он к родному порогу вернется не сосунком уже, а конем — лихим и надежным. Похоже, настал сей срок…
Владий больше не перебивал ее вопросами, сидел устало облокотившись на стол, и дивился — не словам а мелодии женского голоса, такой напевной, тихой.
Там, где провел он последний год своей юной жизни подобные речи никогда не звучали. Из женщин в разбойном становище княжич только с одной знаком был — с дряхлой бабкой-кашеваркой, из которой двух слов не вытянешь, а если все же рот открывала, то лишь для ругани.
Молодая ведунья вроде бы и не замечала того впечатления, которое произвела она на юношу. Или старалась не замечать? Голос ее иногда отдалялся, звучал едва слышно, как пастуший рожок на деревенской окраине, и Владию приходилось делать над собой усилие, чтобы понять смысл ее напевных фраз.