JК
Владигор :: Бутяков Леонид
Страница: 63 из 492Дикари не стали с прежней старательностью прочесывать реку, побродили еще немного, пихая свои дротики под камни и затонувшие коряги, и убрались восвояси.
Избитый камнями и самой Звонкой, за что-то, возможно, обидевшейся на него, Владий, который не столько плыл, сколько просто держался на воде, под утро оказался вынесенным на отмель. Все тело нещадно болело, ноги и руки почти не слушались, глаза застилал туман. С большим трудом он заставил себя подняться. Качаясь от усталости, добрел до пологого берега и рухнул под ивовый куст.
Он не знал, как далеко унесла его река и сколько еще идти до Лебяжьего порога. По словам Любавы, они могли выйти к избушке Дироньи не раньше вечерних сумерек. Значит, на этот срок ему и надо ориентироваться, а главное — не раскисать, не хныкать от жалости к самому себе.
Первые лучи солнца пробудили его от полузабытья. По телу вдруг пробежала волна крупной дрожи. Вспомнив, что вся одежда на нем мокрая, Владий живо вскочил на ноги и разделся догола. Резкими движениями рук, прыжками и приседаниями он разогнал кровь по жилам. Сразу стало теплее. Некогда было ждать, когда одежда просохнет, поэтому он ограничился тем, что хорошенько отжал ее и, неприятно влажную, вновь натянул на себя. Сложнее дело обстояло с пропитанием. Оставалось надеяться лишь на лесные ягоды, которые встретятся по пути. О прочих же бедах — о тех, что уже случились и что ждут еще впереди, — Владий запретил себе думать.
Избитый камнями и самой Звонкой, за что-то, возможно, обидевшейся на него, Владий, который не столько плыл, сколько просто держался на воде, под утро оказался вынесенным на отмель. Все тело нещадно болело, ноги и руки почти не слушались, глаза застилал туман. С большим трудом он заставил себя подняться. Качаясь от усталости, добрел до пологого берега и рухнул под ивовый куст.
Он не знал, как далеко унесла его река и сколько еще идти до Лебяжьего порога. По словам Любавы, они могли выйти к избушке Дироньи не раньше вечерних сумерек. Значит, на этот срок ему и надо ориентироваться, а главное — не раскисать, не хныкать от жалости к самому себе.
Первые лучи солнца пробудили его от полузабытья. По телу вдруг пробежала волна крупной дрожи. Вспомнив, что вся одежда на нем мокрая, Владий живо вскочил на ноги и разделся догола. Резкими движениями рук, прыжками и приседаниями он разогнал кровь по жилам. Сразу стало теплее. Некогда было ждать, когда одежда просохнет, поэтому он ограничился тем, что хорошенько отжал ее и, неприятно влажную, вновь натянул на себя. Сложнее дело обстояло с пропитанием. Оставалось надеяться лишь на лесные ягоды, которые встретятся по пути. О прочих же бедах — о тех, что уже случились и что ждут еще впереди, — Владий запретил себе думать.