JК
Властелин (Капитан Ульдемир - 3) :: Михайлов Владимир
Страница: 68 из 165Имы с вами, пожалуй, можем понять причины этой его неуверенности.
Вынужденный совершить требуемое и оправданное Порядком насилие, и не единичное, а многократное - включавшее в себя пять убийств, - он тем самым совершил и еще одно насилие: над самим собой, как и предсказывал его ныне покойный отец. И как Ястре (он чувствовал) необходимо было время, чтобы прийти в себя после учиненного над нею, опять-таки законного и неизбежного, надругательства - так и ему требовалось не меньше часов и дней, чтобы понять, кто же он теперь таков и на каком обретается свете. Потому что именно от этого зависело - что он должен и чего не должен впредь делать.
Ему нужно было примириться с самим собой; и он старался сделать это. Он видел два пути для достижения такого примирения. Можно было признать себя виноватым и пообещать самому себе тем или иным способом искупить вину, и впредь поступать совершенно иначе. Но можно было и наоборот: раз и навсегда сказать себе, что все произошло именно так, как только и могло, и должно было произойти, что его личная вина во всем случившемся была не большей, чем вина топора, которым рубят головы; ручку топора в данном случае сжимали и все его многочисленные предки, установившие и выполнявшие такой порядок, и бесчисленные современники, которые этот порядок принимали и одобряли - а следовательно, виниться было не в чем и нечего искупать.
Вынужденный совершить требуемое и оправданное Порядком насилие, и не единичное, а многократное - включавшее в себя пять убийств, - он тем самым совершил и еще одно насилие: над самим собой, как и предсказывал его ныне покойный отец. И как Ястре (он чувствовал) необходимо было время, чтобы прийти в себя после учиненного над нею, опять-таки законного и неизбежного, надругательства - так и ему требовалось не меньше часов и дней, чтобы понять, кто же он теперь таков и на каком обретается свете. Потому что именно от этого зависело - что он должен и чего не должен впредь делать.
Ему нужно было примириться с самим собой; и он старался сделать это. Он видел два пути для достижения такого примирения. Можно было признать себя виноватым и пообещать самому себе тем или иным способом искупить вину, и впредь поступать совершенно иначе. Но можно было и наоборот: раз и навсегда сказать себе, что все произошло именно так, как только и могло, и должно было произойти, что его личная вина во всем случившемся была не большей, чем вина топора, которым рубят головы; ручку топора в данном случае сжимали и все его многочисленные предки, установившие и выполнявшие такой порядок, и бесчисленные современники, которые этот порядок принимали и одобряли - а следовательно, виниться было не в чем и нечего искупать.