JК
Внешний враг :: Перемолотов Владимир
Страница: 104 из 561Услышав шелест закрывающегося полога, Санциско сосчитал до ста, и только тогда дал волю чувствам. То, что произошло, выглядело оскорблением. Его товарища не превратили в камень или жабу, не упрятали в кувшин или дальнюю пещеру и даже не лишили памяти. Его просто избили, избили как простого поселянина….
— Белоян! — произнес Санциско. В голосе его звучала нежность, сочащаяся ядом. — Ты ответишь за это, Белоян!
Больше всего его жгла мысль, что волхв не стал тратить на Тьерна магию. Не было поединка искусных соперников. Он просто избил своего врага и, завершая оскорбление, оставил ему жизнь. Теперь Тьерн неподвижно лежал на ложе, замотанный тряпками, сквозь которые проступала кровь. Против воли в Санциско шевельнулась жалость.
«А что ты хотел?» — спросил внутренний голос. — «Ты ведь и посылал его сюда, чтобы с ним случилось то, что случилось?»
— Да, — ответил сам себе Санциско. — Но не это… Смерть — да, но это…
Тряпки на Тьерне пахли не только кровью. От них за поприще разило поражением. Не человека и даже не мага. Поражением Совета.
«Ты ждал чего-то другого?»
«Поражения и смирения строптивца, но никак не этого… Хорошо, что я предпринял меры….» — подумал он. Во рту у него стало горько, и одновременно он почувствовал вкус крови.
— Принял меры, — вслух повторил он вслух, глядя на едва живого товарища по Совету.
— Белоян! — произнес Санциско. В голосе его звучала нежность, сочащаяся ядом. — Ты ответишь за это, Белоян!
Больше всего его жгла мысль, что волхв не стал тратить на Тьерна магию. Не было поединка искусных соперников. Он просто избил своего врага и, завершая оскорбление, оставил ему жизнь. Теперь Тьерн неподвижно лежал на ложе, замотанный тряпками, сквозь которые проступала кровь. Против воли в Санциско шевельнулась жалость.
«А что ты хотел?» — спросил внутренний голос. — «Ты ведь и посылал его сюда, чтобы с ним случилось то, что случилось?»
— Да, — ответил сам себе Санциско. — Но не это… Смерть — да, но это…
Тряпки на Тьерне пахли не только кровью. От них за поприще разило поражением. Не человека и даже не мага. Поражением Совета.
«Ты ждал чего-то другого?»
«Поражения и смирения строптивца, но никак не этого… Хорошо, что я предпринял меры….» — подумал он. Во рту у него стало горько, и одновременно он почувствовал вкус крови.
— Принял меры, — вслух повторил он вслух, глядя на едва живого товарища по Совету.