Во имя рейтинга   ::   Мусаниф Сергей

Если изменения произошли незамеченными для всего мира (а это, судя по всему, именно так), почему их заметил я?

Если Рима не было изначально и даже поисковые компьютерные системы не могут найти никаких аналогов этому сочетанию букв, как я могу помнить о его существовании? О существовании несуществующего?

Быть может, все куда проще? Быть может, это я сошел с ума?

Интересно, а полковник Трэвис помнит об Италии, которой он каким-то образом положил конец?

Полковник Трэвис

Вечером Гермес явился не один. С ним был его родич, сын Лаэрта и Антиклеи, внук Аркесия Островитянина и Автолика Гермесида, правнук Гермия Психопомпа и, получается, праправнук самого Зевса.

У дальнего потомка Зевса была амфора с вином. Сын Зевса принес чаши.

Они не стали материализовываться из воздуха, вошли, откинув полог, как всякие приличные люди.

В присутствии бога вино на землю лить не стали. Так, качнули чашами в его сторону и пригубили. Гермес тоже хлопнул рюмашку, после чего потек разговор.

– Что, один не справишься? – усмехнулся я, салютуя Лаэртиду. – Подмогу привел?

– Справлюсь, – сказал Гермес. – Просто вдвоем тебя убедить будет куда легче. Видишь ли, все, что я сейчас расскажу тебе, я уже рассказывал однажды своему правнуку.

– Только я так ничего не понял, – хмыкнул Лаэртид.

– Троянская война – это не только человеческая война, – сказал Гермес. – А империя, которую собирается строить Агамемнон, нужна не только самому Агамемнону.

– Кому еще? – спросил я.

Гермес ткнул пальцем в небо:

– Папе.

– Он тут с какой стороны?

– Сверху, – сказал Одиссей. – Папа у него всегда сверху.

– Брось свой казарменный юмор, внучок, – сказал Гермес.