Вода и кораблики   ::   Рыбаков Вячеслав Михайлович

Правда, протрезвев наутро, со смехом сообразил, что фразка двусмысленная — квалификация в какой сфере, собственно, имелась в виду? — но ночью, гордый добротно сделанным сложнейшим полетом, он понял, разумеется, так, как следовало… Однако здесь подобные фокусы не хиляли. В разговор входилось легко, женщины были умны и отзывчивы, и ощущалась в них некая выжидательность, но стоило Колю от естественных первых, пусть и чуть натянутых, фраз начать куртуазно вешать лапшу на уши — не разговаривать же с первой встречной всерьез, да и что тут скажешь? — некая выжидательность замещалась некоей страдательностью, и наползала непонятная, но непроницаемая стенка. Главный идиотизм был в том, что собеседницы мужественно пытались поддержать беседу, взять Колев тон, но уже сам Коль начинал ощущать, что делает что-то не то.

Всеволод заходил побеседовать, выкроил время — главковерх всея космическая мощь… И ведь, в общем-то, с первого дня Всеволод очень нравился Колю, может, даже больше остальных, с кем свела его за эту неделю его новая судьба. И говорили по делу — не о науке бесконечной, и не о здоровье, а о звездолете, о том, что там хотят сделать музей, и нужны Колевы консультации. Не согласился бы он слетать на «Восток звездный», или это ему будет психологически тяжело? И еще вопрос серьезный — разделились мнения, где музей делать.