JК
Воин арете (Воин - 2) :: Вулф Джин
Страница: 116 из 437Просто какой-то шпион успел передать спартанцам слова моих пророчеств, и они поспешили нанести удар незамедлительно, что им вообще свойственно. Ты хоть что-нибудь знаешь о Спарте?
Вместо меня ответила Ио, впервые открыв рот:
- Мы там были, но Латро, наверное, этого не помнит. Да и помнить-то особо нечего.
Эгесистрат кивнул и продолжил свой рассказ:
- Все в Спарте делали вид - хотя и не слишком усердно, - что я всего лишь в гостях у одного из их судей-эфоров. На самом деле, хоть меня и содержали в частном доме, ноги мне заковали в железо и в течение нескольких дней допрашивали. Спартанцы, по-моему, были уверены, что меня кто-то подкупил, чтобы я сделал именно такие предсказания, и, естественно, желали выяснить, кто же это меня использовал. Когда я в конце концов сумел убедить их, что предсказал чистую правду, мне объявили, что на следующее утро я буду подвергнут публичному осмеянию, пытке, а затем казнен.
Ночью один из стражников, притворяясь сочувствующим, принес мне кинжал. Тебе известно об этой гнусной уловке спартанцев?
Я покачал головой, хотя буквально видел этот кинжал, словно держал его в собственной руке, и прекрасно понимал, что за этим может последовать.
- Обреченному узнику позволяют покончить с собой, - продолжал Эгесистрат, - что освобождает спартанцев от позора в случае убийства кого-то из знатных и достойных людей; ведь тогда их судьи могут поклясться хоть всеми богами Олимпа, что узник сам лишил себя жизни.
Вместо меня ответила Ио, впервые открыв рот:
- Мы там были, но Латро, наверное, этого не помнит. Да и помнить-то особо нечего.
Эгесистрат кивнул и продолжил свой рассказ:
- Все в Спарте делали вид - хотя и не слишком усердно, - что я всего лишь в гостях у одного из их судей-эфоров. На самом деле, хоть меня и содержали в частном доме, ноги мне заковали в железо и в течение нескольких дней допрашивали. Спартанцы, по-моему, были уверены, что меня кто-то подкупил, чтобы я сделал именно такие предсказания, и, естественно, желали выяснить, кто же это меня использовал. Когда я в конце концов сумел убедить их, что предсказал чистую правду, мне объявили, что на следующее утро я буду подвергнут публичному осмеянию, пытке, а затем казнен.
Ночью один из стражников, притворяясь сочувствующим, принес мне кинжал. Тебе известно об этой гнусной уловке спартанцев?
Я покачал головой, хотя буквально видел этот кинжал, словно держал его в собственной руке, и прекрасно понимал, что за этим может последовать.
- Обреченному узнику позволяют покончить с собой, - продолжал Эгесистрат, - что освобождает спартанцев от позора в случае убийства кого-то из знатных и достойных людей; ведь тогда их судьи могут поклясться хоть всеми богами Олимпа, что узник сам лишил себя жизни.