JК
Война за Асгард :: Бенедиктов Кирилл
Страница: 1058 из 1291Дана прикрыла глаза и замурлыкала от удовольствия.
— Какая жалость, что ты залил мне только одну ногу. Изящным балетным движением она вытянула вторую ногу и положила Ивану на колени. Пощекотала его маленькими тонкими пальчиками с ногтями, крашенными в цвет розового опала.
— Не будете ли вы так любезны почтить своим вниманием и эту особу? Сока на ней, правда, нет, но ваши прикосновения будут ей приятны не менее, чем первой.
— Дана, — сказал Кондратьев севшим от волнения голосом, — Дана, ты меня дразнишь!
— Дразню, конечно, — засмеялась она и снова пощекотала его — на этот раз между пуговицами рубашки. — Впрочем, если тебе это не нравится…
Он промолчал — только скрипнул зубами. Пальцы его, холодные, как у мертвеца, осторожно поглаживали ее ножку — на этот раз уже без посредничества золотой паутинки.
— Я понимаю, что это далеко не самые красивые ноги, которые ты видел, — продолжала Дана. — Но что поделаешь — у меня других нет…
Иван резко наклонился и прижался горячими губами к ее ступне.
— У тебя великолепные ножки, Даночка, — проговорил он, задыхаясь.
— Прости, я не могу выдержать… Я понимаю, что ты меня дразнишь, но я не могу…
— Разве я заставляю тебя сдерживаться? — улыбнулась Янечкова. — Глупый, глупый щеночек. Делай все, что подсказывает тебе твое маленькое глупое сердце.
— Ты не пожалеешь? — хрипло спросил Иван. Его правая рука уже поднималась вверх по ноге Даны, преодолевая сопротивление туго обтягивающего бедра платья от Альгари.
— Какая жалость, что ты залил мне только одну ногу. Изящным балетным движением она вытянула вторую ногу и положила Ивану на колени. Пощекотала его маленькими тонкими пальчиками с ногтями, крашенными в цвет розового опала.
— Не будете ли вы так любезны почтить своим вниманием и эту особу? Сока на ней, правда, нет, но ваши прикосновения будут ей приятны не менее, чем первой.
— Дана, — сказал Кондратьев севшим от волнения голосом, — Дана, ты меня дразнишь!
— Дразню, конечно, — засмеялась она и снова пощекотала его — на этот раз между пуговицами рубашки. — Впрочем, если тебе это не нравится…
Он промолчал — только скрипнул зубами. Пальцы его, холодные, как у мертвеца, осторожно поглаживали ее ножку — на этот раз уже без посредничества золотой паутинки.
— Я понимаю, что это далеко не самые красивые ноги, которые ты видел, — продолжала Дана. — Но что поделаешь — у меня других нет…
Иван резко наклонился и прижался горячими губами к ее ступне.
— У тебя великолепные ножки, Даночка, — проговорил он, задыхаясь.
— Прости, я не могу выдержать… Я понимаю, что ты меня дразнишь, но я не могу…
— Разве я заставляю тебя сдерживаться? — улыбнулась Янечкова. — Глупый, глупый щеночек. Делай все, что подсказывает тебе твое маленькое глупое сердце.
— Ты не пожалеешь? — хрипло спросил Иван. Его правая рука уже поднималась вверх по ноге Даны, преодолевая сопротивление туго обтягивающего бедра платья от Альгари.