Войнуха   ::   Забирко Виталий

Айя сидела притихшая, завороженная, и только в ее огромных глазах отражались мерцающие языки пламени.

– Хорошо, пусть будет невеселая, – согласился Кирш и начал:

Еще Иуда продавать Христа

Не думает, а может – забывает,

Они в одних компаниях бывают,

И за столом их рядышком места;

Случается – друг к другу ходят в гости,

И, уходя, бывало, из гостей,

Они ладони крепко жмут – и гвозди

Еще не продырявили костей.

Еще не обозначена вина,

Иуде невдомек, что он Иуда,

Да и Христос – он не Христос покуда,

У них пока другие имена [1] .

Кирш замолчал, и последний звук струны эхом покатился по побережью.

У них пока другие имена…

Снова стало тихо, только сипел и потрескивал костер. – К чему это ты?… – спросил Алеша.

Наступили густые сумерки. Ратмир ушел, и Айя вызвалась его проводить. В хижине было темно, оранжевый светляк почти угас, и только россыпь голубых искр все еще колюче пялилась со стен.

Донован, пригнувшись, вышел из хижины. Песок под ногами был холодным, остывшим, из пустыни дул слабый ветер и нес с собой кислый запах жженого железа. Душный запах, отвратительный, мерзкий запах… Запах смерти. Донован сел, прислонившись спиной к стене кампаллы.

Не надо об этом, подумал он. Отдохни, рассейся не думай ни о чем. Он закрыл глаза и запрокинул голову.

«Не ходите, дети, в Африку гулять», – неожиданно вспылю в памяти.