Войны Сорока островов (Неоконченный роман)   ::   Лукьяненко Сергей Васильевич

Лишь дождавшись, пока я устроился в кресле, мягком и с подлокотниками - щедрость гайда Ириана заслуживает отдельной баллады, Говорящий с Богами негромко произнес:

- Влад, ты любишь жизнь?

Вот так вопрос. Я хрипло рассмеялся, с тревогой ощутив, что надсадил горло сильнее, чем казалось.

- Конечно. Что за чушь?

- Я имею в виду не твою жизнь, и даже не свою. Речь о гораздо более серьезном. О нашем мире, о Бессмертных Гайдах и воинах, о беспамятных рабах, о менестрелях и Говорящих с Богами. О всех нас. Ты любишь людей?

Мне вдруг захотелось перевести разговор на другую тему. Почему-то мне казалось, что Говорящий еще не решил, рассказать ли мне все, или провести разговор на тонкой грани туманных намеков. И я был почти уверен, что истинная причина его прихода мне не понравится.

Но я менестрель. А работа менестреля - не только петь чужие песни, но и слагать свои. Уворачиваясь от правды песню не сложишь.

- Больше люблю, чем ненавижу, - сказал я наконец. - Есть исключения, но они зависят от человека, а не от цвета его плаща или места в Острове.

Я сразу же понял, что ответил правильно. Говорящий с Богами кивнул и начал отстегивать свою серую маску.

- Не отворачивайся, - предупредил он. - Когда мы перестаем слушать богов и говорим сами, мы открываем лица и называем истинное имя.

- Не знаю такого обычая, - чувствуя, что окончательно трезвею, признался я. Даже такая мелочь позволит сложить красивую песню, если, конечно, Говорящий не потребует сохранить ее в тайне.

Но тот не собирался требовать молчания.