Войны и миры - отряд Омега   ::   Якимец Кирилл

Крикнул что-то удильщикам на их языке, и они оглушительно затрубили. Потом успокоились и снова принялись пить из чашечек, тихо переговариваясь. Ольга взбесилась. - Ты - вор и дезертир. Мне действительно плевать на мать, но ты поступил с ней, как ублюдок. Это не главное, верно. Главное, что ты - дезертир. И что ты украл у Империи... - Да что я такого украл у Империи? Бирюльку из музея? Ладно, ты ее вернешь, например. А за каким бесом? Чтобы групповухи во дворце проходили веселее? И я... Если уж оправдываться, то я не дезертир. Подумаешь, опричный сотник. Это не дело. Вот здесь, на Килкамжаре, у меня дело. - В дудку дудеть. Припегалла сраный. Жрец носатых дикарей. Горыня встал. И ответил очень тихо и очень серьезно. - Я не жрец. Тарипаба - жрец. Так уж вышло, крестница, что я - не жрец. И не опричник. Я - бог. Только не Припегалла. Теперь Ольга залилась смехом. - Бог! Ох!.. Пан! - Нет. Я - Цир-Ба-Цир. Удильщики, услышав знакомое слово, одобрительно закивали. Некоторые снова подошли к чану, чтобы наполнить чашки. Горыня опять присел. - Не веришь. Я, по-твоему, псих. Или авантюрист. Корчу из себя бога, пудрю мозги дикарям, сколачиваю свою империю. Ты так думаешь, я знаю. Чушь. Да, я хотел именно этого. Двадцать лет назад. Дурак был. И авантюрист. Давай, я тебе по порядку расскажу. Только сперва... Неожиданно выхватив из ножен под мышкой приапский кинжал, Горыня ловко вставил его Ольге между зубов и слегка повернул, разжимая ей челюсти. - Не дергайся. Порежешься. С этими словами он быстро влил ей в рот содержимое чашки.