JК
Воля павших :: Верещагин Олег
Страница: 153 из 456И так далее…
…Олег долго считал, что земля, по которой они идут, заброшена, но на третьи сутки Бранка пояснила ему, что это не так, просто она старается идти местами, где людей не встретишь. Местные жители-лесовики – Бранка говорила о них со смесью презрения и сочувствия – запуганы данванами, среди них легко найдется предатель, который выдаст идущих в горы. А вот та страна, в которой они с Олегом встретились, – та действительно заброшена. Ее опустошили данваны и хангары во времена подавления восстания, которое Бранка называла «взмятение». Раньше там много было весей и даже несколько городов, а между ними – проложенные людьми с Земли железные дороги…
О славянах-горожанах Бранка говорила с отвращением и омерзением, как о совершенно падших существах, которые сами себя продали за данванские милости и теперь вымирают. Хангаров иначе как «выжлоками» – тупыми и жестокими гончими – не называла, упоминая не раз, что до прихода данванов «хангарские выжлоки под сапогом у наших князей были, ходили мы и за горы, и за лес в их города и степи». Бранка всегда говорила «мы», даже если речь шла о событиях тысячелетней давности, бессознательно не отделяя себя от народа вообще во все времена его истории. Данванов она боялась – как боятся не людей, а злых духов, обладающих сокрушительным могуществом, хоть и смертных. О кочевниках-анласах с северо-запада знала немного, но в целом говорила хорошо, хотя и несколько свысока, уточняя, что они «дикие люди, ездят верхом и не строят домов, как положено».
…Олег долго считал, что земля, по которой они идут, заброшена, но на третьи сутки Бранка пояснила ему, что это не так, просто она старается идти местами, где людей не встретишь. Местные жители-лесовики – Бранка говорила о них со смесью презрения и сочувствия – запуганы данванами, среди них легко найдется предатель, который выдаст идущих в горы. А вот та страна, в которой они с Олегом встретились, – та действительно заброшена. Ее опустошили данваны и хангары во времена подавления восстания, которое Бранка называла «взмятение». Раньше там много было весей и даже несколько городов, а между ними – проложенные людьми с Земли железные дороги…
О славянах-горожанах Бранка говорила с отвращением и омерзением, как о совершенно падших существах, которые сами себя продали за данванские милости и теперь вымирают. Хангаров иначе как «выжлоками» – тупыми и жестокими гончими – не называла, упоминая не раз, что до прихода данванов «хангарские выжлоки под сапогом у наших князей были, ходили мы и за горы, и за лес в их города и степи». Бранка всегда говорила «мы», даже если речь шла о событиях тысячелетней давности, бессознательно не отделяя себя от народа вообще во все времена его истории. Данванов она боялась – как боятся не людей, а злых духов, обладающих сокрушительным могуществом, хоть и смертных. О кочевниках-анласах с северо-запада знала немного, но в целом говорила хорошо, хотя и несколько свысока, уточняя, что они «дикие люди, ездят верхом и не строят домов, как положено».