Воля павших   ::   Верещагин Олег

Ненайти таких примет, чтобы добраться по ним домой… Вроде и среди людей – а один, и от этого одиночества можно сойти с ума.

Внизу, под окнами, негромко засмеялись, мелькнули две тени. Олег отвернулся от окна. Им до него нет дела. Племя жило одной семьей – можно было ночью явиться в чужой дом (двери-то не запираются!) и начать хозяйничать на кухне у печи. Можно незваным приходить на праздники и самому никого не звать – придут и так. Можно здороваться на улице со всеми подряд, не опасаясь нарваться на недружелюбный взгляд…

А живется им тяжело – это Олег понимал. Здешняя земля плохо родила хлеб, разве что ячмень, да и то не везде. За зерном ездили на полдень – на юг, в леса, и не раз платили за хлеб кровью. И вообще, тут мало что росло хорошо. Спасали богатая охота и море – суровое, холодное… У племени было восемь боевых шнек и одиннадцать кочей – рыбацких и торговых пузатых, остойчивых кораблей. Только добытчиков не хватало после гибели мужчин.

Ко всему еще – ожидание висело над Вересковой Долиной, ожидание неминуемой беды, которую готовились встретить женщины, старики, дети и ровесники Олега. Тоже дети, взвалившие на себя мужскую работу.

А он сказал несколько красивых слов – и выпал из жизни, как манекен из разбитой витрины.

Ну хорошо. Если завтра придут данваны, хангары, кто еще там – он возьмет наган, самострел, меч, камас, что там еще дадут – и пойдет сражаться. Не надеясь победить – просто потому, что бежать не имеет смысла.