Новый русский и американка   ::   Беляева Лилия

Я вдруг вспомнила свою ванную комнату в Филадельфии, её черно-сливовый кафель в розовато-изумрудную крапинку и белейшую туалетную бумагу в отличие от этой, что свешивалась с вертушки... Эта была почти серой и такой шершавой, словно наждачная. Ох, уж эти русские! Как-то у них очень странно устроена голова! Они не хотят приобщиться к цивилизации даже накануне третьего тысячелетия! Ну как можно пользоваться такой темной грубой бумагой, не понимая, что тем самым оскорбляют, оскверняют самые нежные участки своего тела!

Впрочем, едва я с брезгливостью дотронулась до русской туалетной бумаги, как именно эта бумага возбудила во мне заглохшее было желание ощутить на своем теле, лежащем, естественно, навзничь, могучий вес "орлиного гнезда"... да, да, все того же "нового русского" блондина, который пренебрег мной столь грубо и дерзко. А потом приникнуть к нему... К этому "гнезду"... А потом...

У меня закружилась голова... Я налила себе немного джина с тоником и попыталась медленно, кротко отпить его через соломинку... И пока мои глаза блуждали по пузырькам и коробочкам с парфюмом, по туфлям, оказавшимся на столе, - все бы ничего.

Кстати, как мои белые туфельки оказались на столе? Ах да, мой оригинальный лысый курд уверял меня, что один вид женских туфель на столе как-то особо разжигает его страсть. И я, естественно, позволила ему эту маленькую, безобидную слабость...

И все бы, все было ничего. Если бы я вдруг не обратила внимание на соломинку, которую придерживала губами... Всё! Эта проклятая розовая соломинка тотчас швырнула меня в бурю страстей, вернее в бурное прихотливое желание этих страстей.