JК
Волхв-самозванец :: Зубко Алексей
Страница: 24 из 442Может, мое произношение не понравилось? Наверное, нужно было использовать латынь — да вот только не обучены… мертвый язык — это для медиков, а нам бейсик да фортран преподавали.
А ведь этот субтильной наружности мужичок в черной сутане до земли совсем не шутил про очищающий пламень костра, в котором, дескать, грешное тело сгорает, а очистившаяся душа улетает. Он истово верил, что желает мне добра. Вот только я не большой сторонник подобного милосердия, по мне так лучше флегматичный пофигизм, чем чрезмерное человеколюбие. Я могу преклонить голову перед теми праведниками, которые шли в охваченные чумой районы и помогали страждущим, пусть даже если это был всего лишь глоток воды, утешительное слово и исповедь, но не требуйте от меня почтения к тем людям в рясах, которые с именем Господа на устах и с распятием в руках благословляли толпы крещеных мародеров на уничтожение целых народов только за то, что те поклонялись иным богам, или отправляли на костер тех, кто начинал думать.
Нет, это мир не для меня.
О том, как мне удалось сбежать от бдительного ока инквизиции (раньше мне казалось, что Русь минула чаша сия — как все-таки мы плохо знаем свою собственную историю), я не буду распространяться. И не моя излишняя скрытность сему виной, просто я дал слово молчать.
И наконец последняя из дверей, через которую я проходил, ведет в какую-то пустыню, где лишь песок, жара и скорпионы. Первый набивается во все дыры, от второй чувствуешь себя дичью в микроволновке, а третьи в неисчислимом количестве снуют туда-сюда, угрожающе щелкая клешнями и подергивая жалом.
А ведь этот субтильной наружности мужичок в черной сутане до земли совсем не шутил про очищающий пламень костра, в котором, дескать, грешное тело сгорает, а очистившаяся душа улетает. Он истово верил, что желает мне добра. Вот только я не большой сторонник подобного милосердия, по мне так лучше флегматичный пофигизм, чем чрезмерное человеколюбие. Я могу преклонить голову перед теми праведниками, которые шли в охваченные чумой районы и помогали страждущим, пусть даже если это был всего лишь глоток воды, утешительное слово и исповедь, но не требуйте от меня почтения к тем людям в рясах, которые с именем Господа на устах и с распятием в руках благословляли толпы крещеных мародеров на уничтожение целых народов только за то, что те поклонялись иным богам, или отправляли на костер тех, кто начинал думать.
Нет, это мир не для меня.
О том, как мне удалось сбежать от бдительного ока инквизиции (раньше мне казалось, что Русь минула чаша сия — как все-таки мы плохо знаем свою собственную историю), я не буду распространяться. И не моя излишняя скрытность сему виной, просто я дал слово молчать.
И наконец последняя из дверей, через которую я проходил, ведет в какую-то пустыню, где лишь песок, жара и скорпионы. Первый набивается во все дыры, от второй чувствуешь себя дичью в микроволновке, а третьи в неисчислимом количестве снуют туда-сюда, угрожающе щелкая клешнями и подергивая жалом.