JК
Воронка :: Сапковский Анджей
Страница: 39 из 40Границами, что пересекают наши души! Но мы говорим: Хватит! Мы говорим: Нет! Ибо я видел сон! Сон о том, что эра ненависти уходит в прошлое, о котором никто не вспомнит! Что идет новая эра, Эра Исполнения Мечтаний!
Толпа ревела.
«Я видел сон! Я видел…»
И вдруг Мартин Кениг замолк, а динамики взорвались единым напуганным криком массы людей; что-то треснуло, и у самого микрофона кто-то закричал: «Господи», а другой заорал: «Врачааааааа!».
И вновь в динамиках что-то треснуло.
«Стреляли оттуда, оттуда… с крыши…» — прокричал кто-то трясущимся, рвущимся голосом.
А потом стало тихо.
Тишина была в приемничке Индюка и в Парке Короля Собеского. Подозреваю, что было тихо и на площади перед фабрикой Интернешнл Харвестер в Урсусе.
После длительного молчания приемничек снова начал играть, играть фортепианную музыку. Какое-то время ноктюрн еще звучал в динамиках стадиона Остмарк Спортферайн, но Индюк оборвал провода и играть продолжал только его микроскопический приемник.
Анализа не плакала. Она сидела, опустив голову, в полнейшем молчании, а потом уставилась на меня. Она глядела долго; было ясно, что она хотела что-то спросить. Индюк тоже молчал и тоже глядел на меня. Может, и он хотел о чем-то спросить.
Но не спросил.
— Шшит, — только и сказал он.
Я не стал комментировать.
— Ноу фьюче, — добавил он через какое-то время.
Я и это не стал комментировать.
Мы еще немного посидели в воронке. Вокруг царило спокойствие.
Толпа ревела.
«Я видел сон! Я видел…»
И вдруг Мартин Кениг замолк, а динамики взорвались единым напуганным криком массы людей; что-то треснуло, и у самого микрофона кто-то закричал: «Господи», а другой заорал: «Врачааааааа!».
И вновь в динамиках что-то треснуло.
«Стреляли оттуда, оттуда… с крыши…» — прокричал кто-то трясущимся, рвущимся голосом.
А потом стало тихо.
Тишина была в приемничке Индюка и в Парке Короля Собеского. Подозреваю, что было тихо и на площади перед фабрикой Интернешнл Харвестер в Урсусе.
После длительного молчания приемничек снова начал играть, играть фортепианную музыку. Какое-то время ноктюрн еще звучал в динамиках стадиона Остмарк Спортферайн, но Индюк оборвал провода и играть продолжал только его микроскопический приемник.
Анализа не плакала. Она сидела, опустив голову, в полнейшем молчании, а потом уставилась на меня. Она глядела долго; было ясно, что она хотела что-то спросить. Индюк тоже молчал и тоже глядел на меня. Может, и он хотел о чем-то спросить.
Но не спросил.
— Шшит, — только и сказал он.
Я не стал комментировать.
— Ноу фьюче, — добавил он через какое-то время.
Я и это не стал комментировать.
Мы еще немного посидели в воронке. Вокруг царило спокойствие.