О, счастливица!   ::   Хайасен Карл

Кроум ценой невероятных усилий умудрился извлечь какой-то символизм из спектакля юной леди, а его сочувственная статья вдохновила Национальный фонд искусств возобновить ежегодный грант художницы в 14 000 долларов. Та была так благодарна, что приехала в редакцию, чтобы сказать спасибо журналисту (которого, как всегда, не было в городе), и в итоге вместо этого поболтала с самим ответственным редактором (который, разумеется, назначил ей свидание). Неделей позже Кроум с удивлением обнаружил семидесятипятидолларовую премию в своем зарплатном чеке.

Справедлива ли жизнь? Синклер знал, что это не имеет значения. Ему оставалось предполагать, что его собственная карьера пострадает, если Кроум неожиданно окажется в больнице, в тюрьме, в морге или в центре скандала. И тем не менее Синклер никак не мог повлиять на события из-за двух роковых ошибок. Первой было позволить Кроуму уволиться, второй – не сообщить об этом никому в газете. И поэтому для шефов Синклера Кроум продолжал на него работать.

А значит, Синклер будет отвечать, если Кроум умрет или еще как-нибудь вляпается в неприятности. И поскольку Синклер не обладал ни находчивостью, ни людскими ресурсами для розыска потерявшегося репортера, он бодро приступил к прикрытию своей задницы. Он потратил два часа на составление служебной записки, в которой излагалась его последняя встреча с Томом Кроумом и детально описывался тяжелый личный стресс, который, очевидно, испытывал этот человек. Письменный отчет Синклера завершался воплем Кроума о том, что он уходит, переворачиванием стола Синклера и бегством из отдела новостей.